Платиновое сердце (СИ)

От интимных прикосновений между ног, меня словно било зарядами тока. Молотов умело распалял мое возбуждение, перемещая поцелуи к шее, затем к груди, накрывая ее ртом, втягивая, волнуя соски языком... В какой-то момент его пальцы задержались на клиторе, и он принялся массировать его, быстро увеличивая интенсивность.

– Зачем… Зачем ты это делаешь?.. – сорвалось с моих губ лихорадочное.

Женя не ответил. Его горячие губы захватили мочку уха и обожгли чувствительное место дыханием, провоцируя на моем лице настоящий пожар. Тело покрылось мурашками от ласк мажора… Умелых ласк. Я не понимала, почему больше не пыталась сопротивляться, почему хотя бы не попробовала закричать? А только извивалась под воздействием сильного возбуждения.

Цепи наручников уже натянулись до предела. Кажется, мое белье промокло насквозь от манипуляций между ног! Никогда не думала, что могу быть такой мокрой…

– Ж… Женя…

– Ч-ш-ш, – шепнул он мне в губы, подавляя возникшее сопротивление.

Просто я вдруг ощутила внутри подступление чего-то очень мощного, и непроизвольно начала сводить бедра. Однако Женя продолжал тереть мой клитор, ставший максимально чувствительным, не позволяя убежать.

– Кончай! – внезапно услышала я, и это прозвучало словно приказ, который ударил мне по темечку.

Между ног резко прилила кровь, по телу прошел разряд, и я задрожала, испуская громкие стоны. Я действительно кончила… Мое дыхание было таким шумным и тяжелым, будто я пробежала марафон. Будто тягала штанги или погружалась глубоко под воду на долгое время!

Прояснение наступило очень быстро. Женя продолжал прикасаться пальцами между моих ног, наверняка остро чувствуя протяжную пульсацию. Он тоже тяжело дышал. Я ощущала его сильную эрекцию бедром, но Молотов, кажется, собирался сдержать обещание и не продолжать.

Словно в подтверждении моих мыслей, он буквально в следующую секунду приподнялся, поправил мои трусики и опустил подол платья. Ком встал в горле. Я не смотрела на Молотова, который наконец слез с меня, и не издавала не звука. Скоро услышала, как брякнули ключи, после чего мои руки по очереди были освобождены.

Отвернувшись от Жени, я поспешила сползти с кровати, судорожно поправляя лифчик и застегивая платье. Голова кружилась, в теле ощущалась слабость, но сильнее всего давил осадок в груди. Молотов тоже поднялся с постели и теперь пристально за мной наблюдал.

– Марин… – вдруг позвал он хмуро.

Я будто не услышала. Желая скорее покинуть эту проклятую комнату, зашагала в сторону двери, но Женя опередил меня и попытался остановить за руку.

Дернувшись как от ожога, я резко взглянула на него. Абсолютно не осознавая последствий, замахнулась и в пространстве комнаты раздалась звонкая пощечина.

– Не смей ко мне прикасаться! – предупреждающе выдала я. Затем буквально бегом добралась до двери и выскочила в коридор.

Даже не позаботилась забрать тележку. К черту все…

30

Женя

Стоя на балконе в одних джинсах, я медленно втянул сигаретный дым, будто совсем не ощущая холода. Солнце еще не появилось на горизонте, но было уже достаточно светло, чтобы разглядеть ворота, возле которых топталась сонная охрана. Даже не припомню, когда в последний раз вставал в такую рань, учитывая, что сегодня выходной… А все ради того, чтобы застать приход одной темноволосой девчонки, которая в последнее время буквально прописалась в моей голове.

Сделав последнюю затяжку, я затушил окурок и нервно стиснул руками кованые перила. От холода тело начинало здорово потряхивать, но я упорно продолжал пялиться на ворота. Прошло уже три дня, как она не появлялась в доме. Это было абсолютно ожидаемо и логично, однако я все равно ждал, что рано или поздно Марина придет на смену. Знал ведь, как нужна ей эта работа! И вовсе не испытывал превосходства, а люто мучился от совершенно другого чувства… Если она даже ради необходимого заработка не желала возвращаться в дом, лишь бы не видеть меня, насколько же я облажался?!

Резко оттолкнувшись от перил, я наконец развернулся и ушел с балкона. Бесцельно походив по комнате, завалился на кровати, сосредоточив утомленный взгляд на потолке. Запах Воронцовой до сих пор оставался на подушках, но особенно остро я чувствовала его в первую ночь, которую проворочался в попытках уснуть.

Какого же, блять, хера на меня тогда нашло?!

Я не понимал. И никак не мог объяснить, с чего мне вдруг так снесло крышу? Из-за колкого упоминания про измену бывшей?! Дешевое оправдание. Никогда и ни с кем я не позволял себе подобного. Никогда и не приходилось! Телки итак вешаются мне на шею только помани, а тут… Неужели я хотел что-то доказать себе? Или ей, за то, что притворялась равнодушной. В любом случае из этого вышел лютый трэш, после которого внутри осталось скользкое, зудящее чувство вины.

Шумно вздохнув, я стиснул зубы, без воли вспомнив жалобные стоны Марины, ее частое дыхание, мокрые нежные складочки между ног, которые мои пальцы без стеснения трогали…