Платиновые души. Вначале была сделка

Егерь сидел на табуретке скрестив пальцы. Он приходил к парню пару дней подряд, рассказывал об ордене, в котором он состоит и что может вытащить паренька если тот вступит в их ряды.

– Разве ты не хочешь, чтобы твои грехи были отпущены?

– Нет. Сколько раз можно повторять? Не хочу я чтоб мне кто-то грехи отпускал. Кто ты такой чтобы решать подобное? Это мои грехи, отказаться от них сейчас по велению чужака, значит сдаться. Нет. Я буду жить с ними ровно столько сколько мне осталось и умру с ними принимая того, кто я на самом деле. Это ли не искупление?

– Похвально. Очень похвально. «Даже в смерти я не буду сожалеть». Именно поэтому я хочу, чтобы ты вступил в орден. Таких как ты нам очень не хватает.

Маленькое окошко на двери открылось и голос охранника эхом раздался по всей камере:

– Время! Суд скоро начнется!

Дверь открылась. Тюремщик вошел внутрь.

– Ну было приятно поболтать в последний раз. Слава богу после смерти ты не будешь докучать мне своими рассказами, старик. – парень поднялся, и охранник отстегнул его кандалы от цепей.

– Рано радуешься! Я тебя еще помучаю пока будем идти до зала заседания. – Егерь улыбнувшись поднялся и вышел за дверь.

Суды проводились прямо в тюрьме, а во дворе совершались казни. Сама тюрьма находилась в черте Альфена и каждый знал, что попасть сюда означало купить себе билет на казнь в первом ряду. А ещё говорят здесь открывается отличный вид на город с холма где стоит плаха.

Втроём они шли по коридору, длинному сырому и тёмному. Одного тюремщика вполне хватало в качестве провожатого. Зачем утруждать кого-то ещё когда все заключенные выглядят как бледные тени. Их избивали, не кормили, мучали жаждой, постоянно принуждали к физическому труду и держали в кромешной темноте. Таковы меры в этой тюрьме.

– Неужели благородный орден настолько пал, что нуждается в зеках вроде меня, тех кого приговорили ещё до суда? – парень двигался медленно, перебирая ногами в кандалах.

– Он никогда не был благородным. Многие об этом знают. В нас нуждаются только потому, что никто не умеет, да и не станет делать того что мы умеем. Особенно сейчас, когда идет война. Дезертиры сбиваются в банды, поля битвы превращаются в рассадники чудовищ. Эх, раньше в орден Егерей, толпами стояли молодые юноши и девы из разных сословий, в последствии с изменениями в руководстве начали набирать сирот и ребят из неблагополучных семей, ну а как война началась да Двенадцать богов появились из неоткуда и начали клеветать на Старого, наши ряды совсем поредели и мало кто теперь хочет кочевать по свету и сражаться с тёмными силами, чтобы помереть в канаве. Вот и выискиваем способных ребят вроде тебя.

– Значит у вас настолько большие связи, что вы можете вытащить даже отсюда?

– Есть немного. Не всё же знати дергать за ниточки, мы тоже умеем если надо. И не надо так на меня смотреть. Ты хоть и молодой, но явно не дебил и знаешь, что даже первосвященник может взять на лапу.

– Кальтер, – прервал их беседу охранник, плетущийся позади. – Судья Левай любит, когда все проходит по-быстрому поэтому…

– А ещё он любит трахать маленьких мальчиков. – огрызнулся Егерь. – Так что может привести ему одного пока мы идем, как раз успеет «по-быстрому» пару раз.

Парень засмеялся. Тюремщика же это смутило.

Они проходили мимо камер из которых доносились жуткие голоса. Кто-то всхлипывая выл, кто-то кричал чтобы его отпустили. Из нескольких камер доносился глухой стук: заключенные бились об двери пытаясь выбить их в отчаянии или же разбить себе голову от безысходности.