Платит проигравший

Спускаясь в подпал но беюшюн лестнице, я услышал шум, доносящийся снизу. Здание было выстроено так, чю окно находилось слишком высоко. Одна дверь вела в башню водокачки, а другая вниз, в подвал, который уходил на пару этажей ниже уровня земли. Стальная дверь была плотно закрыта, когда я спустился вниз. За ней слышались глухие голоса и разобрать их не представлялось возможным. Думать и гадать можно сколько угодно, пока не сцапают, ждать бессмысленно. Я надавил на дверь, и она с трудом сдвинулась с места. Пришлось позаботиться о безопасности и достать револьвер. Меня спасло то, что несмотря на свою массивность, дверь открылась без шума. Я очутился на крохотной площадке под потолком. Отличная мишень даже для полуслепого стрелка. Вниз вела лестница из железных прутьев. В каменном мешке находились люди. Зрелище не очень приятное, но стремился я сюда не зря. Среди чугунных труб с вентилями, на кафельном полу возле стены стояла железная кровать. На голой сетке лежала Глэдис. Ее руки и ноги были намертво привязаны к стальным спинкам. Длинный шнур от потолка, протянутый к кровати, висел над изголовьем, под выпуклой тарелкой, заменяющей абажур, горела яркая лампа. По обеим сторонам кровати стояли мордовороты. Я мог видеть их спины, это давало мне шанс для маневра. Беглый взгляд подтвердил, что в помещении нет других выходов. Единственное окно находилось на уровне двери, а это десять ярдов или больше. Если меня здесь забаррикадируют снаружи, то это конец. Вряд ли удастся что-нибудь предпринять, не создавая шума. Надежда была на глухие стены и на значительное расстояние от дома, где прохлаждался резерв. Возможно, нас не услышат. Итак — я один, их трое, и у меня преимущество первого хода.

Стараясь превратиться в мышь, я с удвоенной осторожностью начал спускаться вниз. Головорезы тем временем продолжали свою грязную работу. Тот, что стоял слепа, хрипел басом, грохотом отдававшимся в ушах.

— Где деньги, сука? Я тебе ноздри вырву, тварь! Эхо его мерзкого крика еще не затихло, а он уже перешел к действиям, резко ударив пленницу ребром ладони по ключице, Глэдис вскрикнула. Двое других подонков загоготали. Они играли роль созерцателен и давали сонеты палачу, как надо управляться с клиентом.

Я был уже на нижней ступени, когда головорез снова ударил Глэдис. Нервы у меня не выдержали, и я выстрелил. Пуля пробила ему кисть. Все разом оглянулись. Тип с простреленной клешней повалился на пол и завыл, как утопающий в болоте лось. Из-за поясов нынырнули револьверы. Я выстрелил еще два раза и, бросившись на пол, откатился за стальной узел трансформатора. В одного я попал, и он уже не трепыхался, второго лишь задел за плечо. Две пули высекли искры у меня над головой. Грохот стоял невыносимый.

Я поторопился и этим все испортил. Выглянув из-за укрытия, я увидел, как раненый палач вытаскивает левой рукой из сапога узкий нож с длинным лезвием, похожим на морской кортик. Читать его мысли я не собирался, а успокоил свинцовой примочкой. Пуля прошла через глаз и вылетела вместе с потрохами из затылка. Вновь последовали выстрелы, пули чиркали о кафель и сплющивались о бетонную стену. Я не видел стрелявшего и не мог ждать, пока он выйдет и представится мне. Откатившись к кровати, я выстрелил наугад. Противник прятался за чугунными трубами огромного диаметра и был недосягаем. У меня в барабане оставался один патрон; но я успел схватить с пола автоматический пистолет убитого, ему он так и не понадобился. Двенадцатизарядный «люгер», немецкий трофей. На данный момент меня все устраивало. Я сунул свою пушку в карман и передернул затвор «люгера». Из-за трубы показалась рука с револьвером. Парень решил палить вслепую. Я выстрелил дважды не целясь, рука исчезла. Я поднял нож и быстрыми движениями перерезал веревки, приковывающие Глэдис к постели.

— Подняться можешь?

Глэдис что-то пробормотала. Я знал, что она была сильной женщиной и не хотел нянчиться с ней, пока мы находились под прицелом. Не отрывая взгляда от укрытия противника, я лишь помог Глэдис подняться. Ее здорово измолотили и нужно обладать огромной волей, чтобы выкарабкаться живой из этой передряги.

— Собери все силы и уходи. Все, что я услышал — это слабый звук: «А ты?» Парню надоело скучать и он высунулся, пальнув при этом в стену. Я ответил тем же. Два выстрела упрятали его обратно. Он вел себя как нервная улитка.

— Уходи, Глэдис. Лестница под обстрелом, вдвоем уйти мы не можем. Я задержусь и прикрою тебя.

Глэдис с трудом держалась на ногах. Я загородил ее, выставив оружие вперед. Пошатываясь, в изорванной одежде, она медленно пошла к выходу.