Платный сыр в мышеловке

— Ну я ведь уже объяснял, — глядя исключительно на Дмитрия Николаевича, тяжело вздохнул Виталик. — Да Ирина Александровна сама додумалась до причины. Ну представьте себе: сижу спокойно перед компьютером, жду, когда врубится, вдруг сзади укол в шею и при этом еще чем-то душат. Очнулся — смотрю, две… не сразу сообразил, что знакомые по Свято-Данилову монастырю особы — зрение еще плохо работало, а сознание его слушалось. Когда немного сообразил, они кинулись удирать. Я помощи просил! Мне чудом удалось выбраться… Знал только одно — если меня не убили сразу, значит, надо готовиться к худшему. Сунул руку в нагрудный карман за платком — она еще плохо слушалась, а с меня пот градом лил, и вытянул вместо платка упаковочку… Короче, наркоту подбросили. Не был уверен, что в остальных карманах подобных «подарков» нет. Не дурак, понял — надо ждать наряда милиции. Кое-как выпал из кресла, выполз из квартиры и в лифт. Оттуда на последний этаж. Позвонил в одну квартиру, там подростки тусовались. У них и отсиделся, сам себя обыскал в туалете, наркоту в унитаз спустил. Надо будет ребят отблагодарить. Я им сказал, что одному гаду в морду дал — он с приятелями к моей девушке клеился, гад тоже в долгу не остался — в милицию позвонил. Не сдали. Через час кое-как оклемался, добрался домой на такси. До утра отсыпался. Владимир Родионович пытался будить, что-то втолковывал про отца, я никак не врубался.

— Не только про отца, — заметил Кириллов. — Ночью кто-то пытался проникнуть в квартиру с помощью ключа. Не удалось.

— Ключ не подошел? — живо спросила Наташка.

— Нет. Помешало то, что я оставил в замочной скважине свой ключ, плюс «собачка».

Виталик вновь открыл рот, загадочно скосив глаза в темноту ночи за окном. Промямлив: «Интересно-оо…» — потрогал заклеенную часть макушки и неожиданно спросил, когда можно снимать швы.

— Не о том думаешь! — осекла его Наташка. — Твоя задача новые не заработать.

— Зашье-ом! — легкомысленно подбодрил парня Димка.

— Гладью замаскируем, — заискивающе поддержала я мужа, но он сделал вид, что этого реверанса не заметил.

— Интересно, за какие «особые заслуги» тебя так стараются убрать? — задумчиво протянул Димка, глядя на раненого.

— Да мне кажется, киллер решил сузить круг поисков. Я возмутилась подобной недогадливости:

— Не так все просто! В аэропорту ты стал случайным свидетелем — увидел того, кого не следовало видеть. А ведь просила немного напрячься и вспомнить. Вначале тебя решили упечь за решетку, где вообще пришлось бы напрягаться только на одну тему: как выпутаться. Крыть правдой не мог. Врать — тоже. Слишком много камней преткновения. Запутался бы, как в паутине. Считай, что в тот раз преступники тебя пожалели, решили применить легкий способ, чтобы не путался под ногами. А затем, когда у нас наметилось образование стойкой группы…

Я зевнула, ловя себя на том, что ужасно хочется спать. Следом за мной началась повальная зевота у остальных. Невольно отвлеклась, не могла не напомнить Димке, что ему с утра на работу. Очень хотелось сбить с него показное равнодушие ко мне. Он вел себя нестандартно, тогда как был обязан проявить искреннюю заботу о родной жене. Ну например, заявить, что утром заклеит мне рот лейкопластырем, свяжет по рукам и ногам, вывезет домой, где и посадит на цепь. Но муж молчал. Зато заговорила Наташка. У нее это плохо получилось — пыталась подавить очередной зевок. Но она не погнушалась повториться и призвала всех присутствующих занять удобные для засыпания места. Мне выпала счастливая доля сделать это немедленно и без посторонней, то есть Наташкиной, помощи…

4

Кто-то усиленно тряс меня за плечо, в то время как я пыталась перебраться через горную речку по шаткому мостику — старые от времени деревянные перекладины с пугающими прогалами, вместо перил — щетинящиеся оборванными волокнами остатки веревки. Местами такой тоненькой, абсолютно ненадежной. А внизу, воюя с камнями и постепенно подтачивая их основательность, бурлил и пенился поток воды. Мучила жажда, но я хорошо понимала: если рухну вниз, утолить ее не успею. От немыслимой тряски мостик ходил ходуном, возникала реальная опасность с него соскользнуть. Я намертво вцепилась в веревку, с ужасом понимая — стоит потерять опору под ногами, веревка моментально оборвется. На противоположном берегу, конечном пункте моего прибытия, топталась Наташка с пятилитровой бутылью воды. При этом призывно помахивала граненым стаканом. Сервис! Неужели не понимала, что моя жизнь в опасности?

Оборачиваться назад было бессмысленно — лишняя трата сил и дополнительная угроза устойчивости. И так понятно, что сзади наступает безмозглый кретин. Хотелось прошипеть ему это. Можно, конечно, и проорать, но свалишься, а на лету едва ли удастся обосновать это звание. Времени не хватит. В принципе он и сам догадается, поскольку опередит меня в полете — слишком тучный. Вот бы рассчитать траекторию так, чтобы шваркнуться на него, а не на голые камни.