Плато Дьявола

— Совершенно верно. В конце семидесятых интерес к НЛО зашкаливал, и люди снова обратили внимание на Розуэлльский инцидент. Два противоречащих друг другу пресс-релиза создавали впечатление, будто правительство хотело замолчать случившееся, и это, конечно, давало пищу для воображения. К тому времени воспоминания участников событий поблекли или, наоборот, обросли фантастическими подробностями. Нашлось немало предприимчивых людей, которые ухватились за эту историю в надежде подзаработать на ней. В восьмидесятом вышла книга под названием «Розуэлльский инцидент», и про крушение НЛО заговорили все. В книге утверждалось, что существует грандиозный заговор, цель которого — скрыть факт падения НЛО и то, что на месте крушения нашли тела пришельцев и инопланетную технику. За этой книгой последовали другие, автор одной из них — подполковник в отставке Филип Корсо. В своем опусе Корсо утверждал, будто ему поручили охранять склад с инопланетными артефактами и трупами, обнаруженными после крушения. Он заявил, что некоторые из главных изобретений современности — лазеры, компьютерные чипы, волоконная оптика — были позаимствованы у пришельцев. — Морвуд покачал головой. — А читатели все проглотили. Но в одном конспирологи оказались правы: правительству и впрямь было что скрывать. Только крушение летающей тарелки здесь ни при чем.

— В чем же тогда дело?

— В девяносто четвертом году правительство представило официальный отчет о Розуэлльском инциденте, наконец объяснивший, что случилось на самом деле. Упал не метеозонд, а аэростат для наблюдения за ядерными испытаниями. Он испытывался в рамках секретной программы под названием проект «Могол». К аэростату крепилась большая тарелка, выполнявшая функцию радарного отражателя, и предназначалась она для фиксации взрывов. Чтобы скрыть истинное назначение устройства, правительство категорично заявило, что это метеозонд. Вот почему никто не боролся со слухами об НЛО. Но к тому времени конспирологи вложили столько труда в свои теории о летающих тарелках, что для них отчет выглядел как очередная попытка скрыть правду. А несколько лет назад вышла книга «Зона 51»[5], в которой продвигалась совсем уж безумная версия.

— Я про нее слышала.

— Версию о пришельцах автор решительно отвергает. Крушение — это якобы попытка дезинформации со стороны Советского Союза: детей-инвалидов, похожих на инопланетян, посадили в причудливое летательное средство и через Северный полюс отправили в Северную Америку, чтобы устроить крушение. Цель — вызвать истерию из-за страха инопланетного вторжения. Идея явно позаимствована у Орсона Уэллса с его радиопостановкой «Войны миров».

— Бред какой-то.

— Это даже похлеще НЛО, хотя и то и другое — чушь.

— Можно спросить, сэр, откуда вы столько знаете про Розуэлл?

После долгой паузы Морвуд грустно покачал головой:

— В конце девяностых я так же, как и вы, только начинал службу, и моим наставником был Микки Старр. Выдающийся агент, настоящий кирпич.

Кори кивнула. Она знала, что в ФБР кирпичами называют тех, кто прослужил в бюро всю жизнь и практически сроднился с ним. Таким агентам нет дела до политики, особенно вашингтонской: их цель — бороться с преступностью и преследовать злоумышленников, порой жертвуя ради этого другими сферами своей жизни.

Морвуд убрал руку с руля и кашлянул в ладонь.

— Мое первое дело — убийство ученого из Лос-Аламоса. Странная история — этакое убийство в закрытой комнате.

— И что в итоге?

— То есть как мы раскрыли дело? Никак. Оно до сих пор открыто — до сегодняшнего дня.

Кори первый раз услышала в голосе наставника горечь. Похоже, что эта давняя неудача до сих пор его гложет. Кори прекрасно понимала Морвуда.

— Это случилось в то время, когда конспирологические теории снова стали набирать популярность — только и разговоров было что про НЛО. Конечно же, многие сразу решили, что ученого украли или убили пришельцы, и к нам постоянно обращались по поводу Розуэлла, и мы обязаны были реагировать на все эти сигналы. Вернее, реагировать приходилось мне, потому что агент Старр свалил на меня всю грязную работу. Поверьте, общения с чудиками, сдвинувшимися на Розуэлле, мне на всю жизнь хватило.

Помолчав, Морвуд спросил:

— Сколько еще миль до поворота?

Кори взглянула на телефон:

— Тридцать, сэр.

— Вот черт!

10

За поворотом пейзаж начал меняться — теперь их со всех сторон окружали плато, холмы, каньоны и высохшие озера, по дну которых время от времени проносились пыльные вихри. Наконец Кори заметила широкое и низкое плато, а вскоре смогла разглядеть на нем временный лагерь экспедиции с трейлерами, павильонами и всевозможной рабочей автотехникой. Они с Морвудом еще только подъезжали к лагерю, а Кори уже различила ритмичный гул, и вот во вздымающемся облаке пыли сел вертолет.

— Да тут все на широкую ногу, — заметил Морвуд, когда они сбросили скорость перед воротами в недавно установленной ограде с колючей проволокой.

На въезде дежурил парень. Морвуд опустил стекло и показал жетон, висевший на шнурке у него на шее.