Плато Ветров

Так как у меня нет твоих контактов, это письмо я отправлю на раздаточный модуль, снимком со своего браслета. Центральный компьютер отыщет тебя по ключевым описаниям и пришлёт мою весточку сразу, как только ты войдёшь к себе домой. Пароль тот же.

Я ещё слаб и лежу в постели, но мне уже лучше. Возможно, мне удастся отыскать тебя раньше, чем ты получишь это письмо. Пожалуйста, будь осторожна! Когда до счастья рукой подать, вселенная любит посылать жестокие испытания.

Отныне терпение – наше главное оружие, а время – лучший друг. Почему? Объясню при встрече.

P.S. На закуску кое-что смешное. Очнулся я после аварии и чувствую, что-то щекочет нос, а мне и не пошевелиться: весь связан верёвками. Поднимаю голову и вижу перед собой длинные мохнатые уши. Представь себе: меня погрузили на ослика и так довезли до поселения. Похоже, я обнимал его довольно долго. Как ты теперь со мной будешь?

Твой Чи».

За окнами вьюга. На то оно и плато Ветров. В такие дни в горах скучно. Груз я довёз в целости, теперь нужно решить, как с ним быть. Незнакомец выжил и сейчас в сознании.

Медицинская капсула диагностировала сотрясение мозга и симптомы горной болезни у моего гостя. Я увеличил концентрацию кислорода в помещении и обеспечил больному покой.

Он проснулся и первым делом попросил ручку и чистый лист. Всё-таки он чудной. Благо, в моей большой коллекции раритетов остались чернила и бумага.

Окончив письмо, он сфотографировал исписанный лист на свой браслет и отправил куда-то. С тех пор улыбка почти не сходит с его лица.

– И часто вы пишете от руки? – поинтересовался я.

– Часто.

– Довольно архаичный навык. Мне он ещё ни разу не пригодился.

– Вы со Старушки? – неожиданно спросил он.

– Да, я там родился, – ответил я, невольно поморщившись: не люблю, когда Старую Землю так называют.

– Я сразу догадался. Во-первых, весь этот антиквариат в вашем доме. Во-вторых, акцент землянина, в-третьих, только там остались школы, где учат писать от руки.

– Вы ошибаетесь. В школах на Земле давно этому не учат. Я начал писать от руки во взрослом возрасте. Думал, это поможет мне разобраться с древними книгами, которыми я раньше торговал.

– А теперь, значит, Лазурит? – его взгляд задержался на флюоресцирующем кристалле в медальоне, который висел у меня на шее. Мне не хотелось ему отвечать. Он подождал и добавил:

– Крупный экземпляр. Наверное, вы продали корабль, жену и собаку, чтобы купить его. А потом сбежали в горы, опасаясь, как бы он не достался кому-нибудь.

Он добродушно рассмеялся. Но я не улыбнулся, потому что примерно так сначала и было. Правда, продать жену я никогда бы не посмел, а собаку всегда считал бесполезным животным.

– Ваше имя Омар Абу? – спросил гость, и я вздрогнул, когда моё имя произнёс чужой голос. – Я только что прочитал на коробке в углу: «Омар Абу – поставка первоклассного Лазурита».

– Вы наблюдательный человек, – сказал я, глядя прямо в его зелёные глаза. – И любопытный.

Мой гость смутился.

– Я должен был представиться первым. Всё-таки вы мне жизнь спасли. Родители назвали меня Чинако Йонг. В те времена была мода на имена с Венеры. Друзья зовут меня просто Чи.

– Мы с вами едва знакомы, – сухо заметил я, – рановато для дружбы. Что, по сути, я о вас знаю? Только то, что вы плохо водите скутер, пишете чернилами и у вас туманное прошлое.

– Тем не менее вы не побоялись впустить меня в свой дом, – усмехнулся Йонг. – Водитель из меня и правда неважный. Что касается моей каллиграфии, то это легко объяснить. Женщинам нравится читать послания, написанные от руки. И мне, признаться, тоже. Когда ты в долгой разлуке с любимой – её почерк словно прикосновение.

Я слегка опешил от такого лирического тона.

– Прошу прощения, – сказал он, заметив, как я скривил рот. – Мужчины редко говорят о делах сердечных. Но в последнее время я ни о чём другом не могу думать. Мы с ней не виделись уже полгода. И я безумно скучаю.

Странно: его слова не отдавали слащавой романтикой, и я заслушался. Наверное, всё дело в метели, что бушевала за окном. В такие дни на вершине, вдали от мира, особенно одиноко.

– Омар.

– Да?

– У вас есть женщина, которую вы любите?

Я поёрзал в кресле.

– Думаю, есть.