Читаем Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только полностью

– Ты уйдешь, да? Возьмешь меня с собой, если я стану маленьким?

На что слышит:

– Я хочу, чтобы ты был большим.

К нему она уже не вернется никогда.

Красавчик-парень Мэгги фотограф J.P. – иной. Он стал инициатором знакомства с ней. Обратите внимание, с какой подозревающей иронией он встречает первый раз приглашенного в гости слишком, на его взгляд, молодого «дядю Боба»: уточняет его возраст и сравнивает с возрастом Мэгги, которую знает под другим именем. Он более напорист в разговоре за закрытой дверью в Новом Орлеане. А какой у него сарказм, когда он видит ее афроамериканскую коллегу во время их подготовки к последней операции:

– Дядя Боб! Неужели это вы? Какая приятная встреча! Не-ет, это не дядя Боб, это должно быть, тетя Полина или кузина Молли, или еще кто-нибудь. Верно? Минутку! Кажется, дошло – это же Сидни Диамата, которая работала в супермаркете, пока не вышла замуж. Здравствуйте, как ваше драгоценное здоровье?

<p>Заводной апельсин</p>

– Как же вас зовут? – спрашивает Боб на первой встрече.

– Никита.

– Красивое имя. Откуда оно?

– Из песни.

Песня Элтона Джона «Nikita» (с правильным ударением) появилась в 1985 году, чуть позже в том же году режиссер Кен Рассел снял клип, в котором девушка Никита служит сержантом в пограничных войсках на пропускном пункте у Берлинской стены. Певец влюбляется в нее, но она скована «железным занавесом». И он представляет, какой бы она была, если бы стала с ним просто женщиной – без формы, колючей проволоки и «оловянных» солдатиков за спиной.

Как позже признался Люк БЕССОН, эта песня и вдохновила его на фильм.

Некоторые американские рецензенты, указывая на истоки «Никиты», называли «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика. Неистового бунтаря Алекса государство попыталось превратить в послушную машину. А разве не этим же занимается Организация в фильме? Что сказала персонаж Жанны Моро при первой встрече с Никитой?

– Милая девочка, сейчас вы ничего из себя не представляете, но если наши усилия будут последовательны и взаимны, и если небеса нам помогут, мы добьемся того, что вы обретете человеческий облик. Это промежуточный, но, тем не менее, необходимый этап на пути к тому, чтобы стать собственно человеком… женщиной.

В сценарии это говорится так:

– Если мы будем усердно работать вместе и удача улыбнется нам, мы сможем сделать из тебя человека. Это промежуточный, но необходимый шаг прежде чем стать идеальным дополнением мужчины – женщиной (мой перевод).

Из животного – неглупого, думающего только о себе, только своими ощущениями, существующего лишь в координатах здесь и сейчас и неспособного осмыслить, что такое «после», в Организации начали делать человека, способного осознать мир и время, потому что им для работы на суперсекретных операциях необходима личность, способная осознавать и оценивать мир и время, себя и других. То есть они из нее делали человека, а из этого человека – машину для убийства. Не разового (для этого не надо пяти лет обучения), а многократного – в ситуациях, где все окружающие тоже должны видеть в тебе человека, а не машину (в «Леоне» из такой готовой машины начал появляться под влиянием девочки человек, и именно это создавало ему проблемы, а, в конце концов, привело в закономерному исходу).

Подобная история многократно описана в книгах и фильмах о создании искусственного интеллекта. ИИ для решения сложных задач должен быть и сам сложен, но с какого-то момента развития у него появляются ценности, цели, попытки ставить самому себе задачи, которые могут не соответствовать поставленным извне, или пытаться решать поставленные способами, не устраивающими создателей. Неизбежен конфликт и ощущение им рамок несвободы. Заканчивается обычно так:

а) его бунт подавляют;

б) он подавляет тех, кто ему не дает действовать;

в) он просто уходит за пределы их контроля.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное
О медленности
О медленности

Рассуждения о неуклонно растущем темпе современной жизни давно стали общим местом в художественной и гуманитарной мысли. В ответ на это всеобщее ускорение возникла концепция «медленности», то есть искусственного замедления жизни – в том числе средствами визуального искусства. В своей книге Лутц Кёпник осмысляет это явление и анализирует художественные практики, которые имеют дело «с расширенной структурой времени и со стратегиями сомнения, отсрочки и промедления, позволяющими замедлить темп и ощутить неоднородное, многоликое течение настоящего». Среди них – кино Питера Уира и Вернера Херцога, фотографии Вилли Доэрти и Хироюки Масуямы, медиаобъекты Олафура Элиассона и Джанет Кардифф. Автор уверен, что за этими опытами стоит вовсе не ностальгия по идиллическому прошлому, а стремление проникнуть в суть настоящего и задуматься о природе времени. Лутц Кёпник – профессор Университета Вандербильта, специалист по визуальному искусству и интеллектуальной истории.

Лутц Кёпник

Кино / Прочее / Культура и искусство
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Кадр за кадром. От замысла к фильму
Кадр за кадром. От замысла к фильму

«Кадр за кадром» — это книга об основных правилах создания любого фильма, и неважно, собираетесь вы снять эпическое полотно всех времен или ролик для YouTube. Вместе с автором вы последовательно пройдете через все процессы работы над фильмом: от замысла, разработки сюжета, подготовки раскадровок и создания режиссерского сценария до работы на съемочной площадке. Вы узнаете, как располагать камеру, размещать и перемещать актеров в кадре, переходить от сцены к сцене и какие приемы использовать, чтобы вовлечь зрителей в происходящее на экране.А еще вас ждет рассказ о том, как эти задачи решали великие режиссеры двадцатого века: Альфред Хичкок, Дэвид Гриффит, Орсон Уэллс, Жан-Люк Годар, Акира Куросава, Мартин Скорсезе и Брайан Де Пальма.На русском языке публикуется впервые.

Стивен Кац

Кино / Прочее / Культура и искусство