Платон, Плотин и Баламут. О фантастике, кино и не только

– Она спросила Эда, случалось ли тому хоть однажды испытать чувство религиозного благоговения.

– Да, отвечал он. – Когда впервые взял в руки труды Евклида и когда я в первый раз понял закон тяготения Ньютона, уравнения Максвелла и общую теорию относительности. Мне посчастливилось: я испытал много религиозных откровений.

– Нет, – возразила Элли. – Я имею в виду… что-нибудь не относящееся к науке.

– Никогда, – мгновенно отозвался он. – Никогда без науки.

В конце романа Элинор Эрроуэй (таково ее полное имя) получила письмо от умершей в доме престарелых матери, которой она уделяла очень мало внимания. Ее отец, – тот, кого встретила «на небесах» – умер, когда она училась в шестом классе. Через два года в семье появился отчим. Элли всегда считала, что он женился на матери по расчету и не любил ту. Когда пытался воспитывать, заявляла, что он ей не отец. Да и в науку ушла больше из чувства протеста, дабы обрести независимость.

По истечению десятилетий выяснилось: отчим по-настоящему любил ее мать. А в посмертном письме, написанном много лет назад и долго хранившемся, мать написала, что отчим и есть ее настоящий отец.

При последней встрече преподобный Джосс спросил: любила ли она кого-то в жизни помимо «отца»?

«Так, наполовину, с полдюжины раз. Но шума было много, а сигнал было сложно выделить. А вы?». «Никогда», – ответил он».

Еще в юности, учась в университете, Элинор как-то обратила внимание на своих сокурсников, собиравшихся посвятить себя науке:

– Поглощенные обучением, готовясь мерить глубины природы, сами они были почти беспомощны в обычных людских делах. Быть может все их силы поглощали научный рост, непрестанное состязание в учебе, так что времени оформиться как личность уже не оставалось. А может, напротив, именно определенные социальные недостатки заставили их выбрать поле деятельности, где подобные дефекты будут не так заметны?

Честно говоря, и сама Элли, хотя и представляла себя тогда а-ля «блондинка в законе» среди соучеников-задротов, далеко от них не ушла. И даже перед тем вселенским космическим «вокзалом» чувствовала себя как в детстве – в ожидании чуда перед Изумрудным городом. Министр Китц очень точно заметил про Фрейда. Она идеализировала то, что потеряла: умершего в прошлом отца. Который на самом деле родным отцом не был.

Элли – как те сокурсники – не ощущала опоры в себе: вера ее не устраивала, она хотела уверенности. И получила ее, воспользовавшись полученной у звезд подсказкой про число «пи». С помощью мощных обсерваторских ЭВМ вычисляла это число до невообразимого ранее количества цифр после запятой. И обнаружила в «пи» однозначно говорящее Послание: это отношение длины окружности к диаметру, встроенное в саму структуру действительности, – искусственно, а значит, и вся Вселенная – рукотворна. Она обнаружила доказательство существования Творца, как бы там его не называли. Это даже больше, чем если бы колоссальное распятие вращалось вокруг Земли.

Элли, наконец, может сказать без тени сомнения, что знает истину: Творец у нашей Вселенной есть. Но будет ли это верой? Иисус, как известно, так и не ответил на вопрос: «Что есть истина?».

P.S. После первой публикации данной статьи на портале «Фантлаб» ответил на один из комментариев. Думаю, есть смысл привести этот диалог: