Плацдарм

И в самом деле, на противоположной стороне холма из низких зарослей тамариска появились три сайгака — взрослый самец, молодая самочка и сеголеток.

— Эх, поохотиться бы… — Лейтенант мечтательно повел стволом автомата. — Хоть свежатины бы поели…

— Угу, а чем нас, по-твоему, Анохин за расход боеприпасов накормит? Сказать или сам угадаешь?

Но тут же запнулся. Из-под ветхой парусины, растянутой на корявых рогульках, выбрались два бойца их экипажа. Оба в подобии песчанки. Правда, из местного грубого холста и пошитой вручную. У одного под мышкой арбалет, другой держал лук с наложенной на тетиву стрелой.

Это были солдаты самообороны из местных. Тот, что с луком, — городской пастух Симо Ракар, а арбалетчик — старший сын кожевника из Зеленой слободки — Уфас Нит. Оба буквально на коленях упросили взять их в этот поход. Прежде они были воинами Сарнагарасахальской империи и явно тяготились мирной жизнью.

— Туварыс натчальниик, — выдавил Уфас по-русски, — разырешытте бобыть мяса? Из рушшья стрелать нельзя, а лук мошно веть?

— Разрешаю! — бросил лейтенант, еле-еле удерживая усмешку от забавного акцента парня.

Хотя и корил себя за нее про себя — вон небось абориген неграмотный русский выучил, а ты до сих пор двух слов связать не можешь, не в пример тому же Владимиру Алексеевичу Непийводе! Но и у прапорщика, и у прочих солдат были хорошие учителя, верней, учительницы, а он вот все один.

Оба бойца по-неуставному поклонились и направились к обрыву, под которым мирно паслись сайгаки, отсюда казавшиеся маленькими рыжими пятнышками.

— Вот времена настали, — вздохнул Алексеич, — в поход идем, в важный, а оружие справное-то не у всех есть!

Бобров грустно кивнул.

Что было, то было. Мало того, что рейдгруппа лишь на две трети состоит из нормальных солдат Советской армии, а треть — это местные жители — не все даже успели послужить в «экспериментальных ротах», и мало что не у всех обычное оружие — так вот еще и лучников уже приходится на службу привлекать.

А с учетом того, что запасы патронов, несмотря на все старания, тают, то вполне возможно, недалеко время, когда придется еще сажать лучников на броню.

Правда, этих двух ребят в поход взяли не от нехватки людей, а по их огромной просьбе.

К тому же — мало ли как сложится обстановка — лук и арбалет, как известно, отличаются тем, что почти бесшумны, а среди сотен стволов гарнизона как назло ни одного с глушителем.

— Ну, чего, — осведомился пастух у кожевника, — попадешь ли из своей мышеловки в козлика? Тут ведь как-никак шагов триста будет?

— А я тебя и спрашивать не буду, бараний повелитель, — самодовольно бросил кожевник, отставив ногу, как бы готовясь к стрельбе. — Ясно же, что не попасть, когда это бродяги степные стрелять умели метко?

— Ну-ну, — белозубо улыбнулся Симо, — а если вспомнить, как наши вас при моем деде под Рубарасом покосили? Десять тауф легло тогда — вот такими вот луками вас к вашему Черному Солнцу отправили.

— Отставить разговорчики! — рявкнул с высоты бронемашины Глеб, хоть и плоховато изъяснявшийся на местном наречии, но хорошо понимавший его. Он заметил нехороший блеск в глазах Уфаса. — Если есть охота — охотьтесь…

Обиженный Уфас отступил обратно и вновь сел под импровизированный навес, всем своим видом показывая: «Да мне-то что…»

А довольный Симо подошел к самому краю плоской вершины, поднял лук, как бы примериваясь, опустил, вновь поднял…

— Как думаешь, Алексеич, попадет? — справился старлей, глядя в бинокль на мирно пасущихся копытных. — Тут ведь метров двести! Может, арбалетчику приказ по форме отдать, чтоб оно было бы надежнее?

— Думаю, попадет, — ответил прапорщик. — Это ж такой народ. А Симо я раньше в деле видел, на осенней охоте. Он семистрельный лучник, а это не шутка!

— Семистрельный не семистрельный, а стрелять-то придется сверху вниз. Против войска конечно бы в самый раз, — щегольнул лейтенант знаниями местной тактики. — Но вот…

И в этот момент Симо выпустил стрелу. Всякий раз, когда он это видел, Глеб не мог не восхищаться.

Никаких картинных поз, никакой оттяжки тетивы и долгого прицеливания. Да и не вышло бы — сила натяжения хорошего степного лука была килограммов под семьдесят.

Просто воин быстро поднял лук, рывком растянул тетиву и тут же отпустил.

Долгие секунды стрела летела вниз и вперед — и вот уже бьется на земле с пробитым боком сеголеток, а два других сайгака удирают прочь, скрываясь в высоком разнотравье.

— Ух! — довольно воскликнул и потер руки Алексеевич, глядя, как Симо размашистым шагом спускается по склону за добычей, спрятав лук в горит.

— Видал?! Кстати, ты внимание обратил? — хитро прищурился прапор. — Ребята сайгаков ведь увидеть не могли, а вот засекли!

Лейтенант растерянно глянул на колышимый ветром навесик, под которым устроился вместе с дремлющими бойцами дозора все еще дующийся Уфас.

«Черт! А и в самом деле!»