Плацдарм

— Эрих, дорогой, но что же мы можем? — пробормотал он растерянно. — Ты ведь сам знаешь, станций у нас нет. Я ведь писал заявки, помнишь?

— Это не оправдание, — отрезал Гизе. — Нам скажут, что мы были недостаточно энергичны в отстаивании интересов службы.

Гизе встал и подошел к карте.

— Фронт шел с северо-запада, — проговорил он задумчиво. — У тебя есть знакомые в этом, как его… Вологда? — он с трудом выговорил русское название.

— Кажется, есть, — пробормотал Якоб.

— Звони и выясняй, как там с погодой.

— Куда звонить? У меня нет телефонов!

— Так найди, придумай что-нибудь!

— Послушай, Эрих, — Якобу показалось, что он нашел гениальное решение, — ведь у военных точно есть связь и с Вологдой, и с этим… Великим Новгородом. Может, попросить их связаться с ними?

— Да, действительно — саркастически ответил Гизе. — Модель приказывает мне составить прогноз, а я ему: ну, вы там позвоните своим, узнайте, светит ли у них солнышко, или дождик льет. Так ты это себе представляешь?

— Эрих, пожалуйста, успокойся! Речь не о Моделе, конечно, и просьба будет неофициальной. Помнишь того румынского капитана, с которым мы позавчера играли в покер в кабаке? Кажется, он из роты связи…

Гизе сел в кресло и вытер лоб платком — он вспотел, хотя в кабинете было не жарко.

— Ладно, — сказал он, наконец, — давай, действуй. Только, ради бога, будь осторожен. Если в штабе пронюхают, как мы делаем прогноз….

Якоб, на глазах обретая уверенность, расплылся в улыбке.

— Эрих, все будет хорошо. Поверь мне.

Модель расхаживал по кабинету — от двери к окнам и обратно, мимо карты севера европейской части России, занимавшей большую часть стены. Фельдмаршалу нужно было незамедлительно принять решение: начинать наступление на Щедрино, или отложить до прояснения погоды.

Каждый вариант имел плюсы и минусы. Теперь, когда все танки тяжелых батальонов, за исключением «Маусов», доставили в Ярославль и подготовили к бою, время работало на русских. Фельдмаршал не сомневался, что Говоров знает об ударе и готовится к нему, собирая все наличные силы. И чем больше пройдет времени, тем больше у русских появится возможностей навязать борьбу. Это с одной стороны. А с другой — в условиях полного господства люфтваффе в воздухе Модель отводил авиации большую роль в планируемом наступлении. «Юнкерсы» на бреющем полете, не опасаясь атаки вражеских истребителей, могли нанести серьезный ущерб советской обороне — причем не только пехоте и артиллерии, но и танкам.

Но не в такую погоду, не в проливной дождь.

В дверь кабинета постучали. Это был генерал Ганс Кребс — начальник штаба фельдмаршала.

— Что у тебя, Ганс? — спросил Модель.

— Прогноз погоды, как вы просили, — ответил тот.

Модель хмыкнул.

— Надо же, не ожидал такой оперативности, — сказал он. — Ну, и что тут у нас?

Кребс промолчал — ничего хорошего в прогнозе не было. Фельдмаршал положил бумагу на стол и вновь с хмурым видом повернулся к карте: прогноз явно не улучшил его настроение.

— Разрешите, мой генерал? — осторожно спросил Кребс.

— У тебя есть соображения?

— Если позволите.

— Ну, давай.

— Гизе обещает, что через три дня будет ясно. Думаю, надо подождать. Вряд ли Говоров сможет за это время собрать значительные силы.

— Почему?

— Его коммуникации сильно растянуты, а дождь размоет дороги и затруднит движение.

Модель усмехнулся.

— Грязь для танков не помеха.

— Это верно, — признал Кребс, — но с танками у него другая проблема: поломки ходовой части. В полевых условиях коробку передач не починишь, а стационарные ремонтные базы у русских только в Москве. В любом случае, три дня погоды не сделают.

Фельдмаршал вновь принялся расхаживать по кабинет.

— Хорошо, Ганс, — наконец, сказал он, — я подумаю.

— Разрешите идти?

— Иди.

Отпустив подчиненного, Модель глубоко вздохнул. Ему хотелось поскорее начать битву. Он хорошо знал это чувство — как и то, что его надо сдерживать, чтобы не наломать дров. Король обороны, фельдмаршал хорошо понимал цену терпению. Иногда ожидание — самое сложное. Но и самое правильное.

— Терпение, генерал, терпение, — пробормотал он, глядя в окно. Казалось, дождь еще усилился, по оконному стеклу текли струйки. Возможно, Кребс прав, мелькнула мысль, Говоров не сможет как следует воспользоваться отсрочкой. К тому же его люди тоже в напряжении, а долго в таком состоянии оставаться сложно, и бдительность притупляется.

Модель решился. Наступление откладывается. Но если этот Гизе напортачил, он у меня попляшет, решил фельдмаршал, разжалую весь отдел в рядовые…

Весь день капитан Самонин, несмотря на сильный дождь, носился по позициям, надзирая за тем, как готовят окопы для танков. В помощь экипажам тридцатьчетверок придали пехоту, и солдаты работали лопатами, зарываясь в землю, размокшую под дождем. На самом деле, дождь был в плюс — увлажненная земля, хотя и стала тяжелее, поддавалась легче.

Самонин, завершив инспекцию опорника, собирался двинутся дальше, к следующему, но тут его окликнули:

— Товарищ капитан!