Плацдарм

Никто ему не ответил. Впрочем, скоро все выяснилось. Издалека послышался женский плач и крики, перемежаемые грубыми окриками на немецком и русском. Вскоре из-за поворота показалась толпа женщин — некоторые из них прижимали к себе детей, — стариков и старух. Их гнали полицаи из специальной команды, в которую набирали только «идейных». Эти «идейные» были на особом счету у начальства, жалование у них было выше, а паек больше, и на остальных, «простых» полицаев они глядели свысока — как шлюха из офицерского борделя смотрит на ту, что трудится в солдатском.

Заложники, пронзило Глеба. «Идейные» затолкали всех в ангар и отправились за следующей партией. Командир «идейных» велел патрулю Глеба стеречь запертых. Сквозь дверь доносились голоса, умоляющие отпустить. Через час пригнали новую партию. Глеб старался не смотреть на беспомощную толпу, которую гнали на расправу, но один из «идейных» окликнул его, чтобы тот смотрел лучше. «Головой отвечаешь, понял?» Глеб кивнул. Когда дверь уже закрывали, ему показалось, что он увидел Машу, жену Сергея. Парень заглянул в ангар — и навстречу ему устремились множество взглядов, выражавших надежду, мольбу, отчаяние.

Глеб захлопнул дверь. Подождав, пока «идейные» удалятся, Глеб огляделся. Ангар стоял на отшибе, в самом конце комплекса железнодорожных зданий. К ангару примыкал склад, а за ним начинался неряшливый, заброшенный палисадник, переходящий в густой мусорный лес, подходивший к полотну железной дороги. Там они могут скрыться, подумал Глеб.

— Мы их выпустим, — сказал Глеб.

— Что? — Захар схватился за винтовку, — ты с ума сошел? Нас всех убьют! Я буду стрелять!

Третий полицай, Семен, стоял, как вкопанный.

— Не смей! — Захар нацелился на Глеба. Тот, не обращая внимания, возился с замком: руки дрожали, все никак не удавалось с ним справиться. «Ну, давай, голубчик», — пробормотал он, не обращая внимания на Захара, сыпавшего угрозами. Раздался выстрел, оглушивший Глеба. Пуля отскочила от проушины, поцарапав ему руку. И как раз в этот момент замок подался, Глеб распахнул дверь.

— Выходите! — хрипло крикнул он. Женщины, испуганные стрельбой, смотрели на него со страхом.

— Выходите, иначе умрете, — повторил Глеб. Он все ждал выстрела в спину, но Захар почему-то медлил.

Первой решилась молодая женщина — та, что он принял за Машу. Глеб показал, куда идти, и она, оглядываясь, побежала в ту сторону. Понемногу осмелев, заложники стали выходить. Захар и Семен стояли, опустив винтовки. Наконец, вышли все — осталась только она старушка: от пережитого ей стало плохо, идти сама она не могла.

Глеб посмотрел на часы — скоро должны появиться «идейные» с новой партией. Надо их встретить как следует.

— Захар, Семен! — позвал парень и показал на старушку. — Помогите ей уйти.

— А ты? — спросил Захар. Он чувствовал себя виноватым из-за выстрела, хотя в последний момент все же отвел ствол.

— Я останусь, — ответил Глеб, выглядывая место, откуда просматривается дорога и удобно стрелять.

Парни поняли. Переглянувшись, он подхватили старушку под руки и двинулись с ней в том же направлении, куда ушли остальные. Выбрав позицию, Глеб залег, направив ствол на дорогу. Сколько раз ему удастся выстрелить, прежде чем его убьют? В прошлый раз «идейных» было четверо.

Безнадежно.

Но, если не попробовать отбить последнюю партию заложников, жить он больше не сможет.

Приняв решение, парень совершенно успокоился и принялся ждать неизбежного. Глеб не отрывал взгляда от дороги, и потому не заметил, как из палисадника показались трое партизан, вооруженных автоматами. Один из них незаметно подошел сзади к Глебу и лег рядом прежде, чем тот успел что-то сообразить.

— Подмога пришла, — усмехнулся партизан, глядя на парня, вытаращившего глаза. — Ты, главное, не дергайся…

Глава 84. АГОНИЯ

К середине дня Орловский окончательно утвердился в мысли — люди поднимаются.

Началось все, как ни странно, с полицаев — мало кто ожидал такого. Попытка Моделя захватить заложников стала катализатором народного недовольства, перешедшего, наконец, в область конкретных действий против оккупантов. Первым был Глеб, спасший захваченных, и двое его сослуживцев по патрулю. Затем еще с десяток их знакомых, видевших, что творят «идейные» из специальной команды, повернули оружие против вчерашних командиров. Предложение перейти на сторону народа передавали по цепочке, через знакомых, и к часу дня больше половины полицейских либо сбежали, либо воевали против оккупантов.

Родственники взятых в заложники, едва не потерявшие близких, тоже не отсиживались по домам. В сборных пунктах, названных Орловским в обращении к жителям, собиралось все больше людей. Многие приходили со своим оружием, для других приходилось его искать. Почти никто из пришедших не имел боевого опыта, но все горели желанием бить врага.