Плацдарм. Изгнание из рая

– А к тому, что война – это не обязательно нападение в лоб. Это еще и разведка, а мы об этом, кажется, забыли. Вот смотри, что произошло – учти, это пока версия, всего лишь версия. Сперва твой «вампиреныш» будто бы попадает в беду – и ты его выручаешь. И он на тебя не набрасывается. Ты ведь уже тогда загордился тем, насколько ты добрый – выручил беспомощного вражеского детеныша. Молодец! Потом ты его приручаешь…

– Ну да, – пробормотал Подорожник.

Взгляд его становился все более и более разочарованным.

– Это ты уверен, что приручаешь. А на самом деле он приручает тебя. Знаешь, как в том анекдоте про обезьян: «Хочешь, покажу, как надо дрессировать людей? Вот сейчас я нажму эту клавишу, прозвенит звонок, и тот тип в белом халате даст мне банан!» Ты его подкармливал – и все больше и больше уверялся в том, что он безопасен, благодарен тебе и даже дружелюбен. А он тебя всего лишь успокаивал, заставлял поверить в свою безвредность. Ну, много-то тебе оказалось не надо…

– И что потом?

– А потом это существо сделало то, ради чего все затевалось. Ты только пойми – это не люди и даже не совсем животные. У них может быть какая-то совершенно непонятная нам логика или – я так полагаю – та модификация «нетопыря», которая с тобой «подружилась», неспособна к чтению мыслей. А возможно, они решили разыграть спектакль: «вампиреныш» убеждает сородичей, что людей не надо кушать. А сородичи с этим соглашаются. А заодно они нападают на тебя и считывают мысль за мыслью, как компьютерные файлы. И понимают, что именно люди считают красивым, интересным, узнают язык – заметь, те, кто напал на Алирена, по-английски не говорили. Узнают эти дурацкие слушки насчет того, что Ник отправился, мол, в город эльфов. Слышал я такое, слышал. И ты, наверное.

Подорожник кивнул.

До него, кажется, начало тихонько доходить, что именно он натворил.

«Сейчас мальчишка расплачется, – подумал Георгий. – А потом выйдет из мастерской и повесится. Или отправится в одиночку воевать с тварями в Скалы Феникса. И эта смерть будет не на «нетопырях» и не на неизвестном маньяке, а на мне. У него же мир рушится, а это всегда больно».

– Теперь понимаешь? Они использовали твою доверчивость, – сказал он.

– Вот и Зимородок такое сказала… – протянул Подорожник. Он изо всех сил старался держаться, и чем больше старался, тем хуже получалось.

– Умная она, Зимородок. А ты, я так понимаю, хотел быть кем-то вроде Ника, тем, кто умеет понимать животных и чужих разумных существ, так?

На сей раз Подорожник промолчал – только вздохнул тяжело.

– Дар, который есть у Ника (ох, как же его сейчас не хватает в Эльсиноре, этого самого Ника, да и жив ли он?), – редчайший Дар. Я вот, например, похвастаться им не могу. И Сигурд не может, и Ингвар. Понимаешь, к чему я? Такого Дара у тебя нет, зато есть кое-какой другой. Есть, между прочим. Не веришь – спроси своих друзей, ту же Ингу. Но ты пока очень доверчивый. Это – по молодости. Главное, помни: глупость – самый первый и самый страшный грех. А вообще-то, на твоем месте мог оказаться кто угодно. И большинство поступили бы точно так же.

Юноша отвернулся от Георгия.

– Теперь слушай меня внимательно, – продолжал «хранитель информации». – Как ты объяснишь все, что произошло, своим друзьям – думай сам. Полагаю, они тебя поймут. Что же до Совета, до Сигурда, Ингвара и остальных… Гм… Слышал про такую вещь – следственную сделку?

– Да, – выдавил из себя Подорожник.

«Вот ведь не прав был Джерард – добрый я следователь, добрый… И непьющий, между прочим», – улыбнулся про себя Георгий.

– Тогда мы поступим следующим образом. Ты помог следствию. Я помогу тебе. Если кто-то из Совета попробует на тебя «наехать» – да хоть единым словом упрекнуть, – я прекращаю выдавать информацию. Не больше и не меньше. Слово чести. Только не беспокойся – никаких «наездов» не будет. Но ты должен извлечь урок. – Георгий протянул ему руку. – Иди… и больше не греши.

* * *

Слово Георгий сдержал – хотя в свое время он не позаботился о восстановлении дворянского герба (просто очень не хотелось становиться в один ряд с ряжеными «дворянами»), он и в самом деле происходил из старинного российского рода. А слово чести дворянина – незыблемо.

Поэтому еще до Совета он поговорил и с Сигурдом, и с Ингваром, и с Олли.

Неизвестно, что именно он там им наговорил – уж всяко не угрожал, – но имя Подорожника в связи с «эльфами» ни на Совете, ни потом не призывалось. Как будто все напрочь забыли его недолгий взлет. Сигурд долго еще косился, не здоровался, но молчал, как и его дружина.

А с более отходчивым и забывчивым Ингваром было гораздо проще.

* * *

Георгий и Химера стояли под навесом, около Круглого Стола.

– Ну и напрасно ты сам ходишь с ополченцами! Дел других у тебя нет, что ли?

– Я же сказал – на общих основаниях…

– Ты еще скажи – полководец во время сражения должен покинуть ставку на холме и на общих основаниях полезть в пекло. Солдатам от этого легче не станет, воодушевление пройдет очень быстро, зато войско вмиг лишится мозгового центра. Был в вашей истории один такой пример…

– Ты не понимаешь…