Плавающая Евразия

- Есть вопросы к уважаемому председателю? - поспешно спросил он у зала, молча и угрюмо переваривавшего услышанное. Только один Давлятов ерзал все это время, часто поглядывая на фемудинского академика, который, словно пытаясь что-то разгадать в Давлятове, пронзительно сверлил его глазами.

"Что это вы?" - хотел спросить его Давлятов, но вопрос свой неожиданно адресовал не академику, а председателю градосовета, громко и во всеуслышание сказав:

- Что это вы?.. Надо штаб создать при градосовете - сегодня же, немедленно! Последствия ожидаемого землетрясения будут ужасны, а вы всё хотите свести к дешевой телевизионной передаче!

Как ни странно, ни зал, ни президиум ничем не среагировали на столь дерзкое заявление Давлятова - со вчерашнего его выступления все привыкли слышать от него одни лишь дерзости... чудак, сумасшедший, немало крутится их около науки. Впрочем, такие, пожалуй, даже нужны в серьезных конгрессах, как шуты гороховые... Президент поспешил наклониться к председателю и что-то объяснить ему, после чего оба язвительно хмыкнули, даже не удостоив Давлятова взглядом.

Один из немногих, кого задела выходка Давлятова, - гость, восточный немец, с самого начала работы конференции сконфуженный ее общим ходом и атмосферой. Многие выступления показались ему половинчатыми и несколько условными, не замешенными на политике. Он был удивлен и даже ошарашен тем, что не в Мехико, где также собирался конгресс сейсмологов, не в Скопле, а в Шахграде, являющемся одним из центров сейсмона-уки Союза, ораторы выступают с сообщениями, не подкрепляя свои научные доводы идеологическими догмами. А этот Давлятов даже украсил свое сообщение религиозной символикой, что для гостя с берегов Шпрее и вовсе казалось непозволительно: боялся он, что тенденция - отделять науку от политики - пойдет отсюда к его краям и тогда придется в корне менять всю работу возглавляемого им ИПЗ. Гость вскочил порывисто, прося слова. Ему дали вне очереди из уважения к стране, ни разу не испытавшей землетрясения.

- "Внимание! - стал читать гость заранее приготовленный с помощью переводчика текст. - Я считаю, что уважаемый конгресс должен дать отпор и навсегда уничтожить вредные взгляды Давлятова... который сегодня еще раз повторил их. Впредь от всех выступающих необходимо требовать четкого политического подхода к таким сложным стихийным бедствиям, как землетрясение!"

Зал почти никак не отреагировал и на заявление немца, только несколько делегатов удивленно переглянулись, как бы говоря: каков иностранец? Приехал учить нас... Зато Давлятова слова немца не то чтобы возмутили, а, скорее, позабавили, и не сами слова, а тот акцент, с которым гость прочитал свое заявление. Давлятов долго всматривался в тщедушного с виду гостя, находя в его облике что-то трогательное, и крикнул ему, легко и весело, через весь зал:

- Вы конечно же образец истинного немца, высокочтимого и уважаемого на службе, прекрасный семьянин и отличный товарищ...

Гостя смутило то, что никто из академиков не поддержал его заявления. Сам же Давлятов, по адресу которого он прошелся, весело, без тени обиды ответил ему.

- Самое смешное то, - вдруг заявил обескураженный гость, - что в детстве я был на "вы" со своим младшим братом, и когда мы ссорились, это было так комически торжественно. Брат напускал на себя серьезный вид и восклицал: "Вы думаете, что мне больше нечего делать, как выслушивать ваши назидания?.."

Слова гостя показались Давлятову такими неожиданными и забавными, что он громко захохотал, хлопая себя по коленям, и крикнул:

- Здесь, в Шахграде, можете считать своим братом меня!

Гость открыл рот, не зная, что ему ответить, но тут все услышали слова президента:

- Президиум конгресса, посовещавшись, решил дать возможность делегатам подготовиться к столь ответственной телевизионной передаче. Поэтому сегодняшнее заседание объявляется закрытым раньше срока.

Необычное оживление охватило всех, сидевших доселе в угрюмом оцепенении, словно были это не солидные ученые мужи, а школьники. Необычные острые реплики, которыми обменялись через головы сидевших Давлятов и немец, настроили всех на легкомысленный лад.

Выходя из зала, Давлятов догнал своего шефа по отделу и еще раз подчеркнуто спросил:

- Изволите сейчас получить мое заявление об уходе... или, может, в тот день, когда разверзнется земля?

- Думаю, не стоит откладывать... - мрачно молвил Айтзаров и хотел для убедительности добавить: "...после того, как вы опозорили нас в глазах зарубежных гостей", но посчитал это излишним.