Плаванье к Небесному Кремлю

Но если бы мы отправились в глубокую древность, босиком или в грубых сандалиях прошли по выжженным солнцем пыльным или каменистым дорогам очень давних и очень дальних стран, то неминуемо встретили бы на одной из таких дорог человека, который казался бы странным только для нас, но для тех, кто жил рядом с ним, был совершенно понятен. Кто он? Поэт — в том древнем значении этого слова, которое мы сейчас потеряли. Вероятно, и в древности, как и позже, в самой обыкновенной семье рождался странный мальчик и вырастал необычным человеком. Он слышал, а часто и видел то, о чем окружавшим его людям было известно только «умственно». Такова уж особенность душевной структуры человека, наделенного религиозным чувством. Такими были и поэты Древней Эллады, и ветхозаветные пророки, и средневековые миннезингеры — не авторы куртуазных любовных песен, а создатели «Парсифаля» и «Тангейзера».

Люди этого строя воспринимали мир цельным, образным и нераздельно слитым с миром Иным. Для них религиозный, философский, поэтический и музыкальный лики Вселенной представали как единое целое, не поддающееся расчленению, нашей теперешней раздробленности.

Во все времена были люди, обладавшие особым свойством: они слышали не земное, а Божье время. Такими были первые христиане, ожидавшие немедленного пришествия Христа, такими были обезумевшие от страха перед близившимся концом света последователи Аввакума и Савонаролы. Такими бывают поэты, таким был Даниил Андреев в своей мечте о братстве и единении перед Богом всех живущих на земле. Он слышал Божью правду и Божье время, порой смешивая его с земным, потому что сам жил на некоей пограничной по лосе. Думаю, что многое из того, что происходило за эти годы, иначе и не объяснить. И из этого пограничья ко мне, как из какого-то светлого тумана, приходят люди. В черные андроповские времена мне удалось переправить хранителю «Русского архива» в Лидсе Ричарду Дэвису подлинники тюремных черновиков Даниила. Возник Саша Палей, который нашел издателя и уговорил его в 1990 году выпустить первое издание «Розы Мира» — ту большую зеленую книгу. Вместе с моей крестницей Вероникой они готовили ее к печати. И еще возникали люди, иногда молчаливые, иногда помогавшие, иногда просто приходившие ко мне. На мои выступления являлись слушатели, их становилось все больше и больше. И поэзия Даниила стала звучать по-настоящему. Так же без каких-то моих усилий возникли телевизионные передачи, люди сами приходили ко мне.

А круги стали расходиться все шире. В 1990 году маленькая, тихая, добрая, лишенная всякой агрессивности Татьяна Борисовна Антонян тоже мистическим образом начала заниматься тем, что потом постепенно стало Фондом имени Даниила Андреева.

Появилась Ирина Залешева — русская, замужем за чехом. Она организовала перевод «Розы Мира» на чешский язык и издание книги в Чехии. Тогда же в 1990 году Саша Казачков, прекрасный переводчик с испанского, перевел большую часть «Розы Миры» на испанский язык. Книгу издали на острове Майорка, там, где жили Шопен и Жорж Санд. И в том же году на жарком юге США Ира Антонян перевела на английский язык первые главы «Розы Мира», которые передали издателю, в конце 1997 года выпустившему в свет английское издание «Розы Мира» Перевод этот делал на протяжении нескольких лет канадец, учившийся в России. Отдавая перевод в дар Фонду, он сказал:

— Все, что в переводе плохо, — от меня, все, что хорошо, — не мое.

Он отдал перевод на следующих условиях: не хочет, чтобы на книге стояло его имя и чтобы ему платили за эту работу. А потом они с Ириной Антонян год вместе работали над редактированием книги. В это время у него родился сынишка, названный Даниилом. Теперь японец Юсуке Сато переводит «Розу Мира» на японский язык, а первый диплом по творчеству Даниила Андреева в Московском университете защитила Маша, моя крестница.

Появился талантливый скульптор Валерий Евдокимов, сделал мемориальную доску, которая будет установлена на том здании Литературного института им. Горького, где доски памяти Андрея Платонова и Осипа Мандельштама. Войдя в мастерскую скульптора, мы с Татьяной Борисовной сразу поняли: пришли куда надо — на нас смотрел бюст Владимира Соловьева.

В столь любимом Даниилом городе Трубчевске Женя Потупов организовал Андреевские чтения. Виктор Разинкин положил на музыку несколько стихотворений Даниила, и трубчевские учительницы пели для нас «Школьный вальс». Молодой композитор Алексей Ларин написал очень интересный триптих на стихи Даниила, а мой брат Юра Бружес — музыку к стихам Даниила «На зов голубого рога». И это продолжается — добрые руки и светлые лица появляются и помогают во всем.