Плавание на яхте "Заря"

Эти породы, вероятно, аналогичны тем, которые слагают большую часть Верхоянского хребта и относятся к осадочным породам мезозойской эры (от триаса до волжского яруса). Скалистые обрывы мыса имеют от 15 до 20 м вышины. Поверхность острова от берега постепенно поднимается и вскоре образует первый уступ высотою в 30 м. Снег, навеянный ветром на отвесные скалы, оттаивает со стороны, обращенной к их неровной растрескавшейся поверхности, и затем снова замерзает, образуя ледяную корку. Благодаря этому вся снежная масса крепко пристает к скалам берегового обрыва. Нависающие снежные массы обламываются в силу своей тяжести и, падая вниз, увлекают за собой мелкие и более крупные глыбы расщепленных морозом горных пород. Так природа работает здесь над разрушением скал не только при помощи морских волн и талых вод, но и путем механического разрушения при обвалах обледенелого снега, подобно действию высокогорных лавин. В 6 км к западу от нашей лагерной стоянки возвышается столообразная гора, которая послужила, вероятно, поводом для наименования этого острова, хотя было бы точнее назвать его Столовым, а не Столбовым. Это плато образует пятый, наивысший уступ столообразного ландшафта и лежит на высоте приблизительно 170 м над морем. Каждый из уступов соответствует выходу пластов коренных пород (кварцитов и сланцев). Уступы простираются на северо-запад, снижаясь к юго-западу. В долине Лагерного ручья и в его устье находятся байджарахи. Они достигают 31 м высоты над уровнем моря. Это все же не типичные пирамиды ледяных котлов, а притупленные конусы лёссовидных верхнечетвертичных отложений.

Байджарахи на левом берегу устьевого участка Лагерного ручья содержат окатанные валуны, включенные в серую песчанистую глину. Этот пласт с валунами лежит на 10 м выше уровня моря и перекрывается пластом торфяника (сфагнума?).

Хотя у Николая нога еще болела, он все же не мог воздержаться, чтобы не отправиться на поиски оленей. Не встретив ни одного живого существа, кроме белых куропаток, он вернулся весьма разочарованным и заявил, что «Истолбовой» совсем скверный остров. Он сомневался даже в том, что летом из байджарахов будут вымыты мамонтовые бивни. К сожалению, по этому поводу я не смог сказать ему ничего утешительного, так как не имел возможности разрешить в это время года данный вопрос. Однако вполне достоверно, что этот остров служит летом пристанищем для большого числа оленей, о чем свидетельствуют их многочисленные следы и помет. Тут для них нет недостатка в прекрасных пастбищах, если судить по пробивающимся через снег травам. Волчьих следов мы не видели. Возможно хищник не открыл еще этого острова, и олени здесь мирно наслаждаются летом, пока промышленники не избрали его местом своей охоты. Надо полагать, что рассказы Николая вряд ли соблазнят кого-либо из его товарищей промышлять на этом острове, так как другие острова таят в себе, по-видимому, неиссякаемые сокровища. Только на одном острове Новая Сибирь 30 лет назад, когда там летовали последние промышленники, было добыто 1600 кг мамонтовой кости. Какое большое количество кости могло быть вымыто за это время!

У меня было меньше повода для недовольства «ичитой» этого острова, чем у Николая, так как оба дня нашего пребывания на острове Столбовом стояла великолепная погода, было безветренно и безоблачно. Накануне нашего отъезда появилось прекрасное гало вокруг солнца — предвестник близкого шторма. Одновременно стал падать барометр. 7 апреля, когда мы тронулись в путь, началась 8-метровая поземка с юго-юго-запада, и остров покрылся густым туманом снежной пыли. Чем больше мы отделялись от острова, тем прозрачнее становился воздух, но несколько часов спустя нас снова накрыла поднятая ветром снежная мгла.

Подобно тому как в норвежских фиордах спускающийся с прибрежных равнин ветер подымает с гребешков морской волны мельчайшие капельки воды и переносит их над поверхностью земли в виде мглистого облака, так и здесь ветер беспрепятственно поднимает тончайшие снежные кристаллы с ровной поверхности тундры и с покрытого снегом полярного моря. Эти снежные кристаллы перегоняются ветром дальше; задерживаясь над горами, они парят подобно сухому туману. Такие мглистые облака в Норвегии носят народное название морского дыма, что хорошо определяет их сущность. Промышленники называют это явление «булит», в то время как для определения тумана они употребляют русское слово «туман». По аналогии с норвежским обозначением мы могли бы назвать это арктическое явление тундровым дымом.

Лед был почти совсем ровный, туман не принес нашей поездке вреда — за 8-часовой переход мы проехали около 60 км. Разумеется, Николай взял с собой с «плохого» острова богатый запас топлива, и в палатке было бы очень приятно, если бы меня не беспокоил «якутский» кашель.