Плавание продолжается… Воспоминания. Книга 2

Ранее ЦРУ в Twitter анонсировало проведение в Центре Вудро Вильсона в Вашингтоне конференции "План Маршалла для ума", на которой речь шла о секретной программе ЦРУ по распространению книг в годы холодной войны. В ее рамках было объявлено, что мотивационная часть революций в странах бывшего Советского блока была подготовлена именно творческой интеллигенцией, произведения которой активно публиковались при поддержке ЦРУ.

Благодаря этой программе с 1958-го по 1991 год были распространены порядка 10 миллионов книг и периодических изданий между гражданами стран Восточного блока.

"Доктор Живаго" – роман Бориса Пастернака, написанный в 1955 году и являющийся вершиной его творчества как прозаика. Рассказывая о жизни российской интеллигенции в период от начала столетия до Великой Отечественной войны сквозь призму биографии доктора-поэта, книга затрагивает проблемы жизни и смерти, вопросы русской истории, а также интеллигенции и революции.

В 1958 году Пастернаку была присуждена Нобелевская премия с формулировкой "за значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа". Власти СССР восприняли это событие с негодованием, поскольку сочли роман антисоветским. Впоследствии Пастернак вынужден был отказаться от получения премии. (По материалам: РИА Новости).

Поэзия и грязная политика. Токайма. 2 апреля 2016

Эта статья написана в апреле и послана на сайт Союза писателей России, опубликована 11 апреля 2016, http://rospisatel.ru/orlik1.htm

Около года назад были опубликованы ранее секретные материалы американской разведки о романе Б. Пастернака «Доктор Живаго», сопутствующей роману премии и обо всем этом литературном и политическом скандале. Также вышла новая книга на эту тему (П. Куве, П. Финн. Дело Живаго. Кремль, ЦРУ и битва за запрещенную книгу. М., 2015). Авторы основываются на рассекреченных в Вашингтоне документах и показывают западный взгляд на эту проблему 50-х гг. К сожалению, в книге много поверхностных суждений, характерных для западной журналистики. Например, нет осуждения преступной деятельности ЦРУ-шников, которая ставится на одну доску с неумной политиков кремлевских властей и Хрущева.

Представляется интересным на основе этих публикаций попытаться снова взглянуть на этот ключевой момент и сложнейший случай нашей истории и литературы.

Хорошо известно, что сам поэт на протяжении целого десятилетия с середины 40-х был настолько увлечен своей работой и замыслом романа, что существовал как бы в двух параллельных мирах и, разумеется, здесь не могло быть и речи об авторской объективности или самокритичности. В разных работах и воспоминаниях много написано о бесчисленных авторских читках фрагментов романа в 40-50-х гг., во время которых разные слушатели, и среди них друзья поэта, часто указывали на слабые места в тексте. Это, например, неоднократно делали А. Гладков, К. Чуковский – соседи по даче. Дорого стоили также и глубокие суждения А. Ахматовой – давнего друга и поэта того же ранга, что и сам Пастернак.

Но отмеченное увлечение авторской идеей было настолько сильным, что поэт реально не обращал внимание на большинство этих замечаний и дружеских советов.

Конечно, такое состояние можно считать нормальным для творца, и тем более для поэта. Для фантазии и воображения нет и не может быть пределов: они витают где угодно: и в «траве меж диких бальзаминов, ромашек и лесных купав», и в орешнике, внимая иволговой «песни жизни», и в море среди креветок и чаек и самое главное – в Небе (которое «касается чайками дна») среди сосен, птиц и облаков. Именно туда поэта совершенно верно поместил в свое время самый главный Кремлевский семинарист, критик и литературовед.

И сейчас после стольких лет существования романа видно, что его короткая последняя часть – стихи, подаренные автором главному герою – чуть ли не единственная созвучная часть длинного и сложного повествования; гениальный поэт, но как автор прозы – он был отнюдь не такой высоты.