Плавание «Сидрэгона»

— Вас просят спуститься в радиорубку, — четко доложил он мне.

При помощи радиостанции с одной боковой полосой радисты установили очень четкую и надежную связь с Пентагоном. Это позволило мне обстоятельно доложить о нашем положении заместителю начальника штаба ВМС вице-адмиралу Биклею и другим.

К исходу седьмого часа стоянки «Сидрэгона» у ледяного пирса настало время продолжить наш путь, чтобы не выйти из намеченного графика продвижения к цели. Все необходимые работы были выполнены; уволенные на «берег» возвратились. Мы отошли от льдины, оставив в ней стальные стойки, к которым швартовались. Нагреваясь от солнечных лучей, со временем они пройдут через лед и упадут на дно океана.

Видимость над полыньей не превышала трех миль. Мы отошли от льдины и в надводном положении десятиузловым ходом направились на юг, чтобы получить представление о размерах полыньи. После короткого галса в этом направлении мы развернулись на север и повысили скорость хода до пятнадцати узлов. Видимость увеличилась до шести миль. Границы полыньи по обеим сторонам нашего курса виднелись на расстоянии трех миль. Ни одна подводная лодка не ходила еще с такой скоростью в окружении паковых льдов. Мы долго шли на север, но границы полыньи с этой стороны так и не увидели. Кое-кто начал шутить, что так мы можем дойти в надводном положении и до Северного полюса. Холодный ветер продувал находившихся на мостике до костей. Вскоре я решил, что, оставаясь в надводном положении, мы не докажем ничего, кроме того что в паковом льду Северного Ледовитого океана можно встретить огромные участки открытой воды. Я решил уйти в более привычную для «Сидрэгона» среду, на глубину.

Впервые находясь в паковом льду, подводная лодка могла погрузиться нормально, идя на приличной скорости вперед. Я вывел подводный корабль сначала на максимальную глубину для батитермографических наблюдений, а затем снова подвсплыл на рабочую глубину.

Аквалангисты подо льдом

Меня охватило немалое беспокойство, когда, войдя в кают-компанию, чтобы позавтракать, я обнаружил там двух электриков, занятых демонтажем переборки напротив буфета. На палубе около них лежали снятые с переборки большие панели и секции.

— В чем дело? — спросил я взволнованно.

— Опять замыкание, сэр. В распределительную коробку попадает влага, — ответил мне, указывая на коробку, старший электрик Шейд.

Нам пришлось бороться с замыканиями в электропроводке с тех пор, как «Сидрэгон» начал плавание в холодных арктических водах. После настоящего похода нам будет легче убедить главное управление кораблестроения в необходимости усилить степень изоляции электропроводки и улучшить вентиляцию помещений подводной лодки, предназначаемой для плавания в подобных условиях. Замыкания, если они становятся столь частыми и серьезными, могут привести к пожару, а пожар в условиях подледного плавания — к катастрофе. Я взял телефонную трубку и соединился с вахтенным офицером.

— Как состояние погоды? — спросил я сухо.

Ответ последовал лишь после нескольких секунд напряженного молчания.

— Погода пасмурная, сплошная облачность, сэр, — послышалось в трубке. — Над нами торосистый лед, свисающий на двадцать пять — двадцать семь метров. Полыньи встречаются довольно часто. Видимость на телевизионном экране отличная.

Пока выполнялись обычные утренние работы, такие, как очистка мусоропровода, продувание сточной цистерны санитарных узлов, дополнительная дифферентовка корабля, я наблюдал за экраном телевизора. Изображение было ясным. Острые кромки открытых трещин в ледяном поле вырисовывались необыкновенно четко. В промежутки между огромными беспорядочно нагроможденными глыбами льда проникали солнечные лучи, которые резко подчеркивали их причудливую форму и толщину. Иногда на экране было видно даже отражение от легкой зыби на поверхности небольших полыней. Я приказал включить записывающее устройство видеомагнитофона, чтобы запечатлеть на пленке эту чарующую картину.

Когда все работы были выполнены, я приказал вахтенному офицеру уменьшить скорость хода до семи узлов и подвсплыть на глубину сорок пять метров, а сам стал внимательно наблюдать за эхоайсбергомером. Импульсы на экране были нечеткими, а звуковые сигналы — значительно слабее, чем в тех случаях, когда перед «Сидрэгоном» были айсберги. Казалось, что перископ можно было поднять без особого риска, хотя я сознавал, что льдина с тридцатиметровой подводной частью снесла бы перископ начисто.

На всякий случай уменьшив скорость хода до трех узлов, я включил подъемное устройство перископа. С трудом преодолевая давление забортной воды, он начал медленно подниматься. Я откинул рукоятки вниз, как только они показались из колодца, и с нетерпением прильнул глазами к окуляру еще до того, как перископ остановился в верхнем положении.