Плавание Святого Брендана

Пока войско двигалось мимо, рыцарь встал на обочине дороги рядом с Вальхелином и спросил у него: "Ты меня узнаешь?" — «Нет», — ответил пресвитер. Рыцарь сказал: "Я Роберт, сын Ральфа Дружелюбного, — твой брат". Пресвитер изумился столь неожиданной встрече, а рыцарь принялся ему рассказывать об их юности. Священник, выслушав это, не мог ему поверить и все отрицал. И тогда всадник сказал: "Я удивляюсь твоей черствости. Я же вырастил тебя после смерти обоих родителей и любил больше всех на свете. Я отправил тебя учиться во Францию, щедро снабжал деньгами и одеждой, заботился о том, чтобы у тебя во всем был достаток. А теперь ты притворяешься, будто обо всем забыл, и не желаешь даже признать меня!" Обильный поток правдивых речей, подкрепленных различными доказательствами, окончательно убедил пресвитера, и он со слезами простерся на груди брата. Рыцарь сказал ему: "Ты заслуживаешь смерти, чтобы после нее присоединиться к нашему шествию, за то, что хотел придать забвению нашу дружбу. Однако благодаря пропетой тобой мессе тебя ожидает не погибель, а спасение. Мне же было позволено рассказать тебе о своих горестях. После того как мы встретились с тобой в Нормандии, я отправился в Англию, там — по Воле Создателя — мне суждено было умереть, и за свершенные мною тяжкие грехи я жестоко наказан. Оружие, которое я ношу, смердит и пылает огнем, оно так тяжело, что тянет меня к земле и палит неугасимым жаром. Вот какие неописуемые казни терплю я ныне. Но когда ты был направлен в Англию и отслужил первую мессу за почивших правоверных, твой отец, Ральф, обрел спасение и я избавился от щита, причинявшего мне тяжкие страдания. Видишь, этот меч я ношу до сих пор, но горячо уповаю на то, что в этом году и от него избавлюсь". Пока рыцарь рассказывал это и многое другое, пресвитер увидел сгустки крови, размером с человеческие головы, которые висели у Роберта над пятками рядом со шпорами, и, изумившись этому, спросил: "Откуда у тебя на пятках эта кровь?" Брат ответил ему: "Это не кровь, а пламя, и оно кажется мне тяжелее, чем гора Сен-Мишель. А все потому, что я носил дорогие и острые шпоры и, не жалея лошадей, спешил туда, где проливается кровь людская, и по справедливости я отягощен этим грузом, да так, что не в силах поведать человеку об этом наказании. Смертные непрестанно должны помнить о том, что им придется расплачиваться страданиями за свои прегрешения. Мне не позволено больше ни о чем рассказывать тебе, брат, ибо я должен поспешить вслед за этим вызывающим жалость строем. Заклинаю, поминай меня в своих молитвах и, раздавая милостыню, не откажи мне в помощи. Я уповаю на то, что через год в Пасхальное Воскресение я обрету спасение и по Милости Создателя избавлюсь ото всех терзающих меня казней. Ты же позаботься о себе, мудро исправь жизнь свою, ибо она запятнана многими пороками, и знай, что она не вечна. В течение трех дней храни молчание о том, что ты увидел и услышал, и никому этого не рассказывай".

Молвив это, рыцарь быстро скрылся. Пресвитер же тяжело болел всю следующую неделю. Когда же стал поправляться, он отправился в Лизьё и рассказал обо всем епископу Жильберту и получил от него необходимые лекарства. После этого он пятнадцать лет прожил в добром здравии, и я слушал из его собственных уст все то, что я описал здесь, и многое другое, уже преданное забвению, а на лице у него я видел шрам от прикосновения рыцаря. Я рассказал об этом в наставление читателям, дабы праведные утвердились в добре, а неправедные отвернулись от зла.

Ордерик Виталий, Церковная история Англии и Нормандии. III, 17. 303.

Об Иосифе, который ожидает второго пришествия Христа

Предание о Картафиле, или Вечном жиде, было впервые записано английским хронистом Роджером из Вендовера, подвизавшимся при монастыре Святого Альбана в первой половине XIII века. Роджер был аккуратным историографом, и его рассказ о прибытии армянского архиепископа не вызывает сомнений. Более того, ученик Роджера и продолжатель его многотомного труда Матвей Парижский включил историю об армянском епископе в свою хронику, дополнив повествование рядом драматических деталей. Этот самый армянский прелат, приехавший в Европу опасаясь нашествия монголов, больше не вернулся на родину. Матвей отметил в своей хронике дату его смерти. Неизвестно, до какой степени предание о Картафиле является собственно «армянской» историей, очевидные параллели этому сюжету фиксируются на Востоке только в более позднее время, когда поисками Картафила-Иосифа занимались уже целенаправленно. Армянский архиепископ поведал о Картафиле, как о том свидетельствуют исторические хроники, и германскому императору Фридриху II, и паломникам, отправившимся на поклонение в Кетенбери. Когда в 1252 году армяне снова посетили аббатство Святого Альбана, Матвей Парижский спросил у них, жив ли еще Иосиф, который был свидетелем Страстей Христовых, и они ответили, что жив и странствует по сию пору…

* * *