Плавать с дельфинами

«Теперь я буду плавать в этих темных черепашьих водорослях каждый день, — дала себе слово Пандора. — В конце концов, я сюда приехала для того, чтобы плавать, плавать с дельфинами».

Глава двенадцатая

Мопед свернул на аллею, ведущую к хижине. Пандора даже не повернула головы, только еще крепче прижалась к спине Бена. Ей было стыдно за свое поведение. И она не до конца еще оправилась от происшедшего. Чувствовалась и усталость.

Женщина думала о том, какой прекрасный был день, чистое море, удивительные рыбы… и все это она умудрилась превратить в сущий кошмар для самой себя.

— Не беспокойся, — успокаивал ее Бен, — такое часто случается: люди вдруг начинают паниковать под водой. К тому же, опасности-то никакой и не было. Жаль только, что все это испортило твою первую попытку понырять с маской. Но мы ведь попробуем еще разок, да? А теперь ложись в свой гамак, а я принесу тебе стаканчик бабушкиного сладкого липового чая.

Пандора устало опустилась на сетку гамака и завернулась в одеяло. Ее мокрое тело быстро согрелось, даже перестала чувствоваться мокрая ткань купальника.

«Ты погубишь свои почки», — ругала Пандору мать, когда заставала в таком виде.

Липовый чай, принесенный Беном чуть позже, уже не понадобился, так как Пандора спала. Он молча смотрел на нее, лежавшую на боку с поджатыми коленями, на ее расстроенное лицо, и у него не хватило смелости разбудить возлюбленную.

Когда Пандора появилась на пороге дома через два дня после того, как сбежала с Норманом, Моника ничего ей не сказала. В одной руке Пандора держала чемодан, другой тщетно пыталась спрятать от всевидящих соседей разбитый нос и огромный синяк под глазом. Что ж, успокоила себя тогда Моника, синяки в нашем городе не редкость.

Дверь Пандора открыла ключом, по городской традиции всегда остававшимся в замке. Этому обстоятельству она была рада, потому что ей почему-то не хотелось стучать в дверь материнского дома. Возможно, в ее глазах этот стук означал бы некий акт капитуляции, подчинения, мол, прости меня, Боже, я согрешила. Хотя, что и говорить, она действительно согрешила. С этим согласился бы даже отец О'Хэнлон. Обеты надо блюсти при любых обстоятельствах. Она же свой обет не соблюла — предала, бросила своего супруга.

Так и стояла Пандора в дверях, смущенная, безмолвная, со страшным темным синяком под глазом. Кровь струйкой текла из носа, и Пандора пыталась не дать красным каплям испачкать белый пиджак и блузку. Тот самый любимый пиджак, который она выбрала много недель назад и в котором решила бежать, чтобы выйти замуж за Нормана. Пандора приоткрыла дверь еще чуть-чуть и тут только в желтом свете прихожей заметила мать.

В кои-то веки волосы матери оказались распущены, покрасневшие глаза влажно блестели, а рот дрожал.

— Так значит, ты решила сбежать от меня так же, как твой отец. Ах ты негодяйка! Не думай, что я ничего не знала. Мне все рассказала мисс Джонс, в мэрии она регистрировала свою собаку и видела вас обоих, видела, как вы хихикали и перешептывались. Ну и что теперь? Что ты теперь обо всем этом скажешь, маленькая тупая сучка? Посмотри только на свое лицо! — Моника подошла к Пандоре, подняла за подбородок ее голову к свету, падавшему от засиженной мухами лампы. Пандора всегда ненавидела эту лампу, висевшую на длинной цепи над лестничным проемом. Время от времени Моника начинала вдруг охоту за длинноногими пауками и мухами, для чего цепляла на лампу длинные рулоны липкой бумаги. В результате уже дня через два с потолка, качаясь и бросая тени, свисали гроздья прилипших к бумаге полуразложившихся насекомых.

Идеально белый абажур этой несчастной лампы со временем пожелтел и стал похож по цвету на старческие ногти. Пока Моника вглядывалась в лицо Пандоры, та заметила на висевших над ней липких бумажных рулонах по меньшей мере еще двух недавно попавшихся в западню длинноногих пауков, которых раньше она не видела. Отец Пандоры тоже казался порой похожим на длинноногого паука. До того дня, когда мать грубо разрушила ее полное взаимопонимание с отцом, Пандора обожала сидеть, качаясь на отцовской длинной ноге, и воображать, что они вместе с ним мчатся по лесам и полям. Она поняла, что сейчас расплачется. Если бы папа был здесь, он, конечно же, отправился бы к Норману, вытащил бы его из кровати и врезал как следует.

Как бы то ни было, Норман ей просто надоел. Завтра же она отправится в бакалейный магазин «Ханидью» и попросит взять ее обратно на работу. В магазине контролером она хорошо зарабатывала и через какое-то время точно смогла бы отложить достаточно денег, чтобы открыть собственное дело. Все это она продумала и решила в те минуты, пока тщетно ожидала хоть немного жалости и сочувствия со стороны матери.