Пандоре понравилось это-Рождество. Черепахи так никто и не видел, но многие говорили о перемене в погоде. Гольфстрим уже изменил климат в Европе. По-иному дули сезонные ветры, а мисс Рози сочла необходимым предупредить всех, кто мог ее слушать, что пришло время готовиться к ураганам.
— Следующий год будет плохим из-за них. — пророчествовала она. — Поэтому я заготовила уже белье, консервы и теплую одежду. После урагана людей убивает холод. После урагана солнце не светит целыми сутками, а вода бывает грязной.
Максина рассмеялась.
— Мисс Рози обожает ураганы, — сказала она Пандоре. — Она меняет песок в своей пещере каждый апрель и ждет.
В один из дней Пандору вдруг охватило сильное волнение. В своем почтовом ящике она обнаружила радостное письмо от отца:
«Дорогая, приезжай погостить ко мне. У меня хороший маленький домик у самой железной дороги. Специально для тебя я крашу сейчас гостевую комнату. Пожалуйста, пришли мне свою фотографию. Тебе я посылаю свою.
Твой любящий папа».
У Пандоры перехватило дыхание при взгляде на фото любимого отца. Он выглядел совсем как раньше, только седины прибавилось. «Я должна не откладывать свою задумку насчет сновидений», — решила Пандора.
Она чувствовала, что события начинают подгонять ее. Теперь над ней довлел не только вопрос о том, как поступить с Ричардом. К этой проблеме добавилась еще одна: долгожданное письмо от отца. Б
Сев за стол, она написала отцу ответное письмо.
«Дорогой папа, разобравшись с делами, я с радостью приеду навестить тебя…»
Остальную часть письма Пандора посвятила рассказу об острове.
Ричард оставался главным источником ее беспокойства. Как с ним поступить? Этот вопрос она хотела решить как можно быстрее.
Черепаха появилась довольно поздно. Но однажды ночью со своего катера ее услышал Окто.
— Она пришла, Джанин. Твоя подружка может начинать свои сновидения.
Джанин обрадовалась. В последнее время она заметила, что Пандора становилась все беспокойнее. К тому же ей все чаще звонили, возрос и поток писем, буквально наводнявших теперь почтовый ящик Пандоры. Грозился приехать Ричард, Пандора в ответ умоляла оставить ее в покое.
— Я решила узнать, кто я и для чего живу на этом свете, — говорила она мужу. — Но узнать это я должна сама, и тебя это совершенно не касается.
— Ты дикарь из племени мумбо-юмбо, — издевался Ричард. — Скоро ты мне скажешь, что носишь набедренную повязку и бряцаешь подвешенными к твоим щиколоткам костями съеденных миссионеров.
— Прекрати, Ричард! Не смейся над тем, что мне дорого. Ты просто не понимаешь.
— Ну ладно, даю тебе срок до октября. Тем более что сам я лето проведу в Южной Африке с Дагдейлами. Помнишь эту симпатичную супружескую пару?
— Кажется, помню, Ричард. Все это представляется мне таким далеким. — От телефонных разговоров Пандора здорово уставала. А все потому, думала она, что нерешительность всегда была самым утомительным из состояний.
— В пятницу, когда зайдет солнце, мы отправимся в пещеру, — спокойно сообщила Пандоре Джанин, сидевшая с сестрами во дворе хижины Бена. Они уже все обговорили и дали своей подруге последние наставления. — Помни, что бы ни случилось, ты не должна покидать пещеру. Тебе может даже показаться, что ты проснулась, но на самом деле это будет совсем не так. К тому же ты бессильна изменить свои сны. Конечно, они твои сновидения, но это будут сны о тех отрезках твоего прошлого, которые ты хотела бы прожить по-новому. Понимаешь? Именно это в твоих сновидениях поможет тебе после пробуждения принять правильное решение. Правда, иногда все не срабатывает. Но если ты готова быть до конца честной в своих снах, все получится.
— А что, разве можно быть нечестной во сне?
— Да, можно, — ответила Джанин. — Так же, как и в реальной жизни. Ведь ты иногда делаешь что-то только ради того, чтобы произвести впечатление. И получается, что ты поступаешь нечестно, потому что ты делаешь не то, что тебе в действительности хочется.
— Ладно, — пообещала Пандора, — я постараюсь. Но все это начинает мне казаться чем-то из песни «Битлз», помните? Про таинственную волшебную башню?
— Так оно и есть, — не стала возражать Джанин, и все вдруг от души рассмеялись.