Плавленый сырок

Русь-старушка все хлопочет,
То рыдает, то хохочет.
Так и мечется, бедняга,
От Гулага до «Аншлага».

Думу освящать не стоит

По запросу «Родины».
Место там и так святое
По числу юродивых.

Олигархи вдруг прозрели,

Доллары стране суют.
Абсолютно оборзели,
Отдают и отдают.

Для армейской славной службы

Подучить эвенков нужно
Воду огненную пить,
Без акцента матом крыть.

Сам с собой идущий вместе

Далеко пойдет Лука.
Обыск на рабочем месте —
Это ягодки пока.

К нам попер инвестор чтобы,

Нужен город Сталинград.
Вот и Коба встал из гроба,
Намекает на откат.

Плавленый сырок: 23.04.2004

Здравствуйте. В эфире программа «Плавленый сырок» и я, Виктор Шендерович. Как известно, для анализа ДНК годится любой кусочек кожицы. Вот и в нашем случае, в каком месте ни поскреби, везде родина. Обороно ли способность, нефте ли добыча, физкультура ли со спортом, перепутать невозможно — Россия. На минувшей неделе самый яркий сигнал пришел со стороны Мельпомены. С нее и начнем. Любите ли вы театр? Любите ли вы его так, как любит его президент России? Вряд ли. В прошлые выходные Владимир Владимирович случайно узнал, что в московском «Современнике» поставили «Грозу» Островского, и прервав реформирование силового блока, ближе к вечеру поехал на Чистопрудный бульвар. Приехал он туда очень быстро, и ничто не задержало его в пути ни на секунду. Вот только, наверное, икалось гаранту все время. Потому что несколько тысяч москвичей, стоя в глухой двухчасовой пробке на намертво перекрытом Бульварном кольце, поминали его нежными словами и вслед за Катериной интересовались вопросом, почему люди не летают, как птицы. По случаю того, что наш луч света пошел в театр, на входе в «Современник» зрителей, разумеется, шмонали с металлоискателями. Машины со всей округи оттащили к чертям собачьим эвакуаторами, а уж рыл из 9-го управления нагнали на Чистопрудный бульвар таких, как будто не Островский вовсе, а Сухово-Кобылин вообще. Но что самое приятное, после всего этого промаринованные полчаса зрители встретили появление гаранта в ложе бурными аплодисментами. Вот чего у нас не отнимешь, так это чувства собственного достоинства. Чего нет, того нет. Тут ведь что интересно: Борис Николаевич Ельцин тоже, бывало, ходил в театр «Современник», но раком столицу нашей родины по такому случаю никто не ставил. Причем рейтинг у Ельцина в ту пору был малюсенький. По данным ВЦИОМ, четверо из пяти россиян хотели видеть его в гробу. Стало быть, имело смысл охранять человека. А тут рейтинг бьется уже об Туркмен-баши, россияне пятый год не знают, куда деваться от этого счастья, а меры предосторожности как у гаулейтера в Минске в 43 году. Слушайте, а может быть, как-то притормозить художественное развитие этой личности, сократить чуток эстетические интересы на время президентства? Или уж играть ему на дому, как графу Шереметьеву, чтобы не останавливать жизнь города по случаю внезапного интереса к драматургу Островскому. Своими впечатлениями от премьеры поделится мой друг театрал поэт-правдоруб Игорь Иртеньев.

Гроза над Чистыми прудами
Внезапно грянула —
И вот обходит эпицентр задами
Врасплох застигнутый народ.

К колоннам жмутся театралки,

У театралов бледный вид.
Сверкают синие мигалки,
Ментура грозная стоит.

Но отчего же, как пельмени,

Слепились граждане в толпе?
А это в гости к Мельпомене
С женой нагрянул ВВП.

Поднакопили малость денег,

Дела подразгребли чуть-чуть —
И на премьеру в «Современник»
Решили вечером махнуть.

Лети же прочь с дороги птица,

И зверь с дороги уходи.
Когда вожди с народом слиться желают,
Тут добра не жди.

Возможно, дров я наломаю,

Но правду все же нарублю.
Люблю грозу в начале мая,
В конце апреля не люблю.

Теперь от культурного досуга отцов нации перейдем к обзору их ежедневного труда на благо народа.