Плавни

На красивом, немного нагловатом лице Сухенко отразилось удивление:

— Как кто, полковник? Конечно, моя конвойная сотня. Я думаю, этого достаточно?

— Вам видней… Что до меня, то я не люблю неожиданностей.

Сухенко пожал плечами и посмотрел на Петрова. Тот хотел что–то сказать, но в это время дверь приоткрылась и в комнату, несколько боком, вошел маленький, худой старичок в старом замасленном френчике.

Петров вскочил и торжественным тоном произнес:

— Господа, прошу встать! Перед вами командующий повстанческими войсками на Кубани, генерал–лейтенант Алгин.

Старичок любезно улыбнулся, пожимая каждому руку. Дойдя до комбрига Сухенко, он отечески обнял его и трижды поцеловал.

— Я очень рад видеть вас, господин полковник. Барон Врангель просил передать вам, что он глубоко верит в доблесть и преданность как вашу, так и всей вашей бригады и поручает вам сформировать из нее дивизию под вашим командованием.

Обращаясь ко всем, генерал пошутил:

— Прошу прощенья, господа. Я так спешил на сегодняшнее совещание, что не успел переодеться в парадную форму.

Несмотря на свой неказистый вид, генерал очень понравился гостям. Он подробно расспрашивал полковника Рябоконя о его отряде, комбрига Сухенко о присланных в его бригаду комиссарах, сыпал остротами и смеялся.

Не прошло и получаса, как генерал обворожил всех, всецело завладев вниманием своих собеседников. Он рассказал им о положении в Крыму, помощи Англии и Франции и незаметно перешел к местным темам.

— Вы, возможно, будете удивлены, господа, если я скажу вам, что сегодняшнее совещание командиров я созвал для того, чтобы обсудить моральное состояние наших отрядов… Этот важнейший вопрос я выдвигаю на первое место и считаю необходимым обсудить его прежде выработки плана оперативных действий. Напоминаю, что большинство наших казаков было мобилизовано против красных в восемнадцатом и девятнадцатом годах. Многие из них до сих пор не были дома, а прямо с фронта попали в плавни. Не разбегаются они от нас потому только, что смертельно боятся кары за борьбу против большевиков. А помани их большевики к себе и они побегут к ним толпами. К сожалению лишь меньшая часть наших казаков по–настоящему ненавидит большевиков и будет драться с ними не на жизнь, а на смерть. А необходимо, чтобы большая часть казаков была крепко настроена против большевиков.

Этого должны добиться во что бы то ни стало — и быстро. Кто хочет высказаться, прошу.

С минуту длилось томительное молчание. Генерал неодобрительно покачал головой.

— Говори.

— Бандиты семью Бацуна вырезали. Всех — и грудных. А самому звезды повырезали и — на тополь…

Комиссар заметно отрезвел.

— Чего же ты молчал! Вот гады! Нет, это им так не пройдет! — Он вскочил на ноги, но сейчас же снова рухнул на кровать. — Ой, голову ломит!.. Что же теперь делать, Ваня?

Петров поднялся.

— Нам объявила террор. На него надо ответить беспощадным террором. Предлагаю расстрелять заложников.

— За… заложников?!

Петров, не давая ему опомниться, с жаром заговорил:

— Да, да! Именно заложников. Это их отрезвит и за

ставит уважать Советскую власть. Я знаю, что это жестоко, но совершенно необходимо. Мы и так распустили вожжи и докатились до того, что стоим на грани восстания.

— Восстания?!

— Ну да, восстания. Надо дать почувствовать всем, что мы шутить с собой не позволим. — Петров снизил голос до шепота. — Притом у нас есть приказ о расстреле тех, кто упорно укрывает у себя бандитов и поддерживает с ними постоянную связь.

— Как же расстреливать без суда? Это ты, Ваня, что–то не того…

— А резать беззащитных людей, резать маленьких ребятишек — это того?.. Ну, а суд мы им устроим. По всей форме.

И видя, что комиссар колеблется, поднял с пола фуражку и надел ему на голову.

— Идем в ревком, обсудим. Пусть председатель

даст нам указания.

Комиссар встрепенулся:

— Ты что, думаешь — я совсем пьян? Это я, военный комиссар, пойду в ревком за распоряжениями?!

— Ну, ладно, идем, некогда.

— Да ты что — смеешься? Не пойду!..

Комиссар поискал глазами наган и, заметив его пол стулом, нагнулся. Сопя и морщаясь, с трудом надел через плечо кобуру и строго посмотрел на Петрова.

— Идем ко мне. Я его по телефону вызову, председателя твоего.

— Ладно. Кстати, по дороге Сухенко захватим.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Председатель Юго — Восточного бюро ЦК РКП (б) с любопытством взглянул на вошедшего в кабинет человека, одетого в серую походную черкеску с серебряными газырями, повыше которых, на левой стороне, алел орден.

— Комбриг Семенной?

— Так точно, товарищ председатель.

— Очень рад познакомиться. Я с нетерпением ожидал твоего приезда. Садись.

Председатель крепко пожал комбригу руку и с минуту молчал. Комбриг снял черную с синим верхом папаху и сел в кресле напротив стола. Председатель невольно обратил внимание, что черные волосы молодого комбрига покрыты сильной изморозью.

— Сколько тебе лет, товарищ Семенной?

Комбриг грустно улыбнулся.

— Седой… а еще трех десятков нету. — И желая переменить разговор, спросил: — Зачем звал?

— Посоветоваться с тобой хочу.