Плавучий мост. Журнал поэзии. №4/2016

И где я ни присяду – на облаке, в трамвае ли —
а все со мною странница чудная заговаривает.
Не про жизнь,
не про смерть,
а про алую ниточку,
мол, повязаны мы —
от запястья по щиколотку.
Да про матушкин стон
вспоминает, вздыхая,
глядя в птичье гнездо:
не она ли?.. Она ли!
А, сколь матушка моя, говорит, ни умирала —
все плакалась-жаловалась, что не полетала.
Дай, говорит, смертушка, я да полетаю,
А потом приходи, но с другого краю.
Я случайно ведь в мире собой оказалась,
Я случайно рождалась, случайно венчалась…
Я случайно не зверь, и случайно не птица,
Я случайно, не знаю, какая страница
молитвенника, что раскрыт при дороге,
а там говорится о ласковом Боге,
что любит и нежит, крыла расправляет,
как будто, и вправду, страницы листает.
Крыло и крыло – я молитвенник-птица,
и вся я раскрыта на этой странице,
где время лететь мне давно уж приспело, —
Сказала та странница и… полетела…

Матрёшки

Когда бы небеса почаще разверзались!..
Когда бы жизнь моя – один мгновенный шок!..
Но что за тишина… И дремлет на вокзале
старуха, навалясь щекою на мешок.

Как в детство, в небеса впадая понемножку
и обретая вид затертой хохломы…
И вот уже в нее, как в старшую матрешку,
вошли и купола, и древние холмы.

Под теплою щекой – матрех нижегородских
полнехонек мешок на ярмарку зари.
Мне кажется, что я, из крохотных и кротких
матрешек тех – одна, последняя внутри.

Что свет на мне свои владения смыкает,
на плечи мне взвалив огромную вину.
Но что за чудеса!.. Вот век меня ломает —
а изнутри еще находит не одну!

Преображенное яблоко

Преображенное яблоко маме
я подаю на таком расстоянье,
что только сердцем и дотянуться
через безумства всех революций.
Через руины, разрывы и пламя
преображенное яблоко маме —
не на ладошке далекого детства,
лишь на своем растревоженном сердце.
Худенькая, в белый луч истончившись,
в белом платочке – все выше и чище
над пепелищем родимым сияет,
яблоко света в ответ посылает.
Трубки коснувшись едва телефонной,
яблоко света сжигает айфоны.