Плавучий театр

— Кровосмешение. Негритянка, вышедшая замуж за белого. Имя белого — Стив Бекер. Имя негритянки... — шериф приблизил бумагу к глазам, — имя негритянки Джули Дозье.

Он окинул взглядом присутствующих.

— Кто здесь Стив Бекер и Джули Дозье?

— О Господи! — пронзительно вскрикнула Элли. — О Господи! О Господи!

— Замолчи! — резко остановил ее Шульци.

Стив подошел к окну и отдернул занавески. Яркий свет ворвался в набитую людьми, неприбранную комнатку. На постели лежала Джули. На бескровном лице ее глаза казались громадными.

— Я Стив Бекер. Вот моя жена.

Шериф Айк Кипер положил бумагу в карман.

— Прошу обоих одеться и следовать за мной.

Джули встала. Она сразу постарела на десять лет.

Обезьянка плакала и стонала в своем меховом гнездышке. Джули машинально протянула руку, вынула обезьянку из муфты и стала греть ее на своей груди. Большие черные глаза Джули были устремлены на шерифа с тем выражением, какое бывает у лунатиков.

Стив Бекер усмехнулся или, вернее, вызвал на своем лице жалкое подобие улыбки. Он обнял Джули и прямо посмотрел шерифу в глаза.

— Человек, в жилах которого есть хоть капля негритянской крови, не считается белым, не так ли?

— Вы правы. Согласно местному закону, одной капли негритянской крови достаточно, чтобы человек считался негром.

— Во мне больше чем капля негритянской крови. Тут не может быть и речи о преступлении.

— Вы готовы присягнуть в этом на суде?

— Я готов присягнуть в этом где угодно.

Стив отступил на несколько шагов и протянул руку.

— Даже больше. Посмотрите на всех этих людей. Каждый из них может присягнуть в том, что во мне есть негритянская кровь. Это так же верно, как то, что я белый.

Шериф Айк Кипер окинул взглядом присутствующих, выражение их лиц совсем не понравилось ему.

— Мне случалось видеть еще более белокурых людей, которые оказывались неграми. Все-таки, лучше бы...

Спокойная, добродушная фигура патриарха-старика Уинди выступила вперед:

— Послушайте, Айк. Мы ведь старые знакомые, не правда ли? Прошло двадцать лет с тех пор, как мы встретились впервые. В то время я был уже штурманом, а вы изволили еще бегать в коротеньких штанишках. Так вот, я, Уинди Мак Клен, подтверждаю, что в этом человеке действительно есть негритянская кровь. Клятвенно подтверждаю это!

Окончив одну из самых длинных речей в своей жизни, он вышел из комнаты на сцену и спустился на палубу, ни на минуту не теряя сходства с каким-то библейским персонажем.

Шериф Айк Кипер был явно озадачен.

— Если бы это не был Уинди... Но ведь о преступлении сообщило лицо, несомненно, осведомленное...

— Что? — гаркнул капитан Энди, весь горя негодованием. — Какое там осведомленное лицо! Негодяй донес на них только потому, что вздумал волочиться за Джули, которая быстро отшила его.

— Это правда?

— Да, это правда! — вмешался Стив. — Он ухаживал за моей женой. Вся труппа может подтвердить это. Он всюду ходил за ней по пятам и так надоел ей, что она просто не могла выносить его присутствия. У капитана даже было с ним объяснение по этому поводу. Правда, капитан? Но он ни на что не обращал внимания. Поняв, что добром с ним не договориться, я хорошенько отколотил его и бросил в реку. Когда его вытащили, он поклялся отомстить мне. Теперь вам известно все.

Кипер в первый раз обратился непосредственно к Джули:

— Он, этот самый Пит, утверждает, что вы родились в Лемойне, от белого отца и черной матери. Правда ли это?

— Да, — ответила Джули. — Это правда.

Группа артистов у дверей всколыхнулась. Раздался истерический крик Элли:

— Я скажу! Я скажу правду! Ведьма! Черная лгунья!..

Вдруг она замолкла. Послышалось невнятное бормотанье. Шульци поднял ее, точно мешок с мукой, не слишком вежливо зажал ей рукою рот и выволок ее из комнаты. Дверь захлопнулась.

— Что она сказала? — спросил Кипер.

Энди снова выступил вперед:

— Это наша инженю. Она очень расстроена. Она близкая подруга Джули Дозье, очень любит ее и до сих пор не знала об ее... ну, словом, обо всем этом. Вполне понятно, что она потеряла голову.

Шериф Айк Кипер собрался уходить. Когда он повернулся к дверям, взгляд его упал на величественную фигуру Партиньи Энн Хоукс, в складках юбки которой пряталась Магнолия.

— Мое почтение, сударыня. Вы, конечно, не актриса?

У миссис Хоукс действительно был какой-то особенно внушительный вид. Глаза ее холодно поблескивали.

— Нет.

Энди подошел к жене:

— Это моя жена, шериф. И моя дочурка Магнолия. Что же ты ничего не скажешь шерифу, Магнолия?

Поощренная таким образом, Магнолия высказала шерифу все, что у нее было на душе.

— Вы гадкий человек! — воскликнула она. Лицо ее исказилось от усилий, которых ей стоило удержаться от слез — Вы гадкий человек, вот что! Вы наговорили Джули всяких мерзостей! Посмотрите, какая она печальная! Вы…

Материнские пальцы крепко вцепились в ее руку.

— На вашем месте, сударыня, я бы ни за что не держал ребенка на подобном пароходе! Так детей не воспитывают!

Крайне удивленная, Партинья перешла к обороне.

— Мой ребенок воспитан не хуже ваших детей и даже, наверное, лучше! И покорнейше прошу вас держать ваши советы при себе, господин шериф.