Play

Он взял ее под локоть и склонился перед ней с едва уловимой улыбкой. Лори оживилась, отмахнулась от него, становясь ровнее. А затем у нее подогнулись колени и она начала падать. Мы с Нейлом подхватили ее, чтобы она не упала на пол. К несчастью, все это произошло в перерыве меду песнями. Джимми красноречиво общался с кричащей публикой, стоящей перед сценой. И, несмотря на яркое освещение, Мал увидел, как пошатнулась Лори. Он встал с табуретки и стоя смотрел на нас. На его лице отражалась тревога.

Без дальнейших церемоний Нейл поднял Лори к себе на руки и унес. Я вытянула руку в сторону Мала и кивнула, надеясь, что до него дойдет смысл жеста: я последую за ними и сделаю все, что будет в моих силах. Он понял, поскольку кивнул в ответ и затем снова занял свое место.

— Пойдем, — сказала Эв, хватая мою руку. Мы побежали за родителями Мала, уворачиваясь и обходя людей и оборудование. Возле комнаты за кулисами, в которой мы раньше находились, нас встретила Лина. Рядом с ней стоял недовольный Адриан, но опять же не припомню, чтобы вообще хоть раз видела его счастливым.

— Дай знать, если мне нужно будет вызвать доктора, — сказал она.

— Спасибо.

Нейл положил Лори на диван и прижал стакан сока к ее губам. Кажется, птичка выпила бы больше, чем она. Ее кожа была бледной и тонкой, словно лист бумаги, а взгляд затуманен.

— Не нужно волноваться по пустякам, — сказала она Нейлу с упреком. А когда увидела меня, то ее рот открылся от явного испуга. — О, Энн, не стоило приходить. Ты же наслаждалась концертом.

— Они уже почти закончили. И я уверена, Мал хотел бы, чтобы я пришла проверить как вы.

— Ну, вот ты и проверила. Со мной все хорошо. Теперь можешь возвращаться обратно.

Черт. Я знала все об этом «хорошо». Взять хотя бы в пример уход за моей матерью, тогда я была королевой по части этого гребаного «хорошо». Я присела на краешек дивана, в то время как Нейл занял место ближе к концу. С такого близкого расстояния было видно, что у ее лица был серый оттенок.

— Лори, я знаю, что вы больны. Мал рассказал мне.

Она выдохнула со свистом.

— Я говорила ему, что не хочу, чтобы кто-либо знал об этом и переживал за меня. Такова жизнь, дорогая, всем нам когда-нибудь придется уйти.

— Он сказал, что у вас есть месяц или два, — сказала я. Лори и Нейл обменялись взглядом, который мне совсем не понравился. — Есть что-то, что вам нужно рассказать вашему сыну?

— На данный момент этот срок может быть меньше. Мы ходили на прием к доктору в Спокане, перед тем как сюда приехать, — она высоко подняла подбородок. — Но это ничего не меняет. Я не собираюсь проводить свои последние дни в больнице.

У меня что-то застряло в горле.

— Последние дни?

— Недели, — поправила она. — Они думают, что осталась неделя или две в лучшем случае. Завтра после обеда мы отправляемся домой. Мне бы хотелось быть там...

Нейл протяжно вдохнул и отвернулся. Его рука накрыла ладонь жены; их пальцы переплелись.

— Вы должны рассказать ему, — сказала я. В моем горле застряли лезвия, колючая проволока, гвозди, скобы в ассортименте и острые принадлежности. Все они доставляли дикое неудобство.

— Полагаю, ты права.

Проворчав, Нейл напоследок еще раз сжал ее пальцы и встал на ноги.

— Я дам ему знать, когда он уйдет со сцены. Мы не можем просить Энн держать это от него в секрете.

— Не можем, — согласилась Лори. — Только помоги мне сесть. А то все двинутся сюда, а я буду лежать, как дурочка.

Этого не могло происходить на самом деле. Черт.

Мы с Нейлом осторожно помогли Лори сесть. Затем он ушел, чтобы подождать своего сына. Я взяла на себя обязанности по держанию сока. По крайней мере, держа его, я хоть чем-то себя занимала.

— Я рада, что у него есть ты, — сказала Лори, расправляя юбку своего бледно-зеленого платья. — Знаю, я говорила об этом прежде. Но моя кончина ударит по нему очень сильно. Пусть он весь такой громкий и жизнестойкий, но у него есть уязвимое место... Правда, есть. Он будет нуждаться в тебе, Энн.

Она накрыла мою свободную ладошку своей. Моя была потной, ее — нет.

— Мне очень нравится ваш сын, — сказала я. Потому что должна была что-нибудь сказать. Хотя это, конечно, и было совершенно несоразмерным заявлением согласно порядку признания в своих чувствах.

— Дорогая, я знаю, что это так. Я видела, как ты на него смотришь.

— Безумными глазками?

— Да, — тихо рассмеялась она. — Безумными глазками.

Со сцены донесся крик толпы, и от топота ног чуть ли не затряслось здание. Забавно, но здесь музыка казалась эдаким мягким стуком, не более. Чем-то незначительным. Или, может, дело было в мысли о заботе, что пульсировала в моем черепе. Я чувствовала, как начинается головная боль. Вся эта ситуация выходила за рамки описания тяжелой — ее вес калечил. И не было ни единого способа все исправить.

В комнату начали заходить люди. Был накрыт стол полный напитков и еды. По-видимому, здесь планировалось проведение афтепати. У двери стоял Адриан, пожимая руки и громко смеясь над тем дерьмом, что ему говорили люди. Это было так сюрреалистично. А где-то там прямо сейчас Нейл, наверное, сообщает Малу о плохих новостях.