Play the kitten (СИ)

Вайолет часто пыталась думать. Пыталась потому, что мысли попросту не удавалось удержать в голове – они разлетались, как канарейки из клетки, устремляясь под потолок, откуда их так тяжело вылавливать. Нужно прилагать усилия, для которых у Вайолет было слишком сильно развито за эти дни состояние апатии и почти что полного безразличия. Почти что потому, что она все же остановилась в тот раз. Она отпустила Анну, стараясь после не особо задумываться о том, что ей на самом деле понравилось. Понравилось чувствовать контроль, власть над кем-то, понравилось ощущать, как стремительно уходит чья-то жизнь. Услышь она еще год назад по радио сводку новостей, где ведущий монотонным голосом сообщал бы об «удушении на бульваре Сансет», Вайолет, хоть и на мгновение, а ужаснулась бы. Но сейчас же Джеймс превращал все в игру, в увлекательную шалость, где правильным изгибом губ и безумным взглядом добирался до самых потаенных уголков души девушки, вытаскивая наружу все скрытые темные желания.

И если на данном этапе ее жизни она пыталась размышлять, то раньше это удавалось совсем легко, порой даже без ее собственного желания. Мендельсон считал, что любовь настоящая лишь тогда, когда ты готов пожертвовать ради нее всем, включая собственную жизнь. И Вайолет свято в это верила, чаще чем нужно задумываясь над этим, и равно так же часто приходя к выводу, что еще три года в одном учебном заведении с этим юношей она не выдержит. И где-то совсем далеко, где-то в самой-самой глубине ее сознания Вайолет знала, что разорвать эту дьявольскую связь, как бы ни было болезненно, придется именно ей, и в тайне она стремилась к несчастному случаю. К любому; что угодно. Раз каким-то неведомым природе образом умершие души Джеймса – и точно Хейзел – остались в «Кортезе», то это и один из ее собственных возможных выходов.

Вайолет не понимала и ненавидела себя за то, что чувства к Киту сосуществовали как две противоположенные стороны монетки: ненависть и тотальное обожание. Но, что самое отвратительное, Вайолет наслаждалась болью, которую юноша ей приносил. Возможно, именно поэтому она перестала обращать внимание на боль физическую.

Она сумасшедшая, не иначе. Ведь как тогда объяснить ее презрение к Киту, осознание того, что он не интересуется ею, но в то же время испытывать нечеловеческий страх потерять его. Что, если он возьмет академический отпуск? Что, если уйдет из университета, бросив всех, включая и ее? Она была в ужасе от размышлений подобного рода, и вот почему так страшилась возможного внезапного решения родителей переехать на другой конец страны или совершенно беспочвенного собственного отчисления. Боль, которую приносил Кит, была толчком к жизни, она заставляла Вайолет каждый день подниматься с постели, но в то же время и была ее погибелью…

Джеймс и Хейзел мертвы. Явно мертвы, ярче всего это выдает одежда и манера разговора. Да и потом не только как, но и что именно они говорят. «Раньше показы устраивали часто – новые картины Гарольда Ллойда, Чаплина» - вспоминала Вайолет слова Хейзел в день уборки в кинозале. Ну и кто так будет говорить в наше время?

Об остальных ей трудно было судить, хоть она и пыталась. Айрис выглядела как… как обычный человек, как среднестатистическая уставшая от жизни женщина, уже переставшая следить за собой, но и еще не достигшая возраста заказа места на кладбище. На Лиз и Донована думать было глупо, та часто выходила из отеля, иногда возвращаясь с салатами и буррито, да и мужчина постоянно сновал туда-сюда со своей спортивной сумкой. А Салли? Вайолет было неудобно спрашивать, к тому же что разговор как-то никогда не заходил так далеко. Но она была более чем уверена в положительном ответе, учитывая обстановку номера женщины, ее бесконечный треп о выдающихся артистах 90-х и полное отсутсвие представления о сегодняшнем дне.

Однажды Вайолет подслушала разговор Лиз и Айрис в небольшой комнатке напротив кухни:

- … ей нельзя здесь больше оставаться, если не Марч, так она сама себя погубит! – Лиз в ответ громко и нервно вздыхала.

- Сама подумай своей головой! Если мы попытаемся помешать планам Джеймса, какими бы они ни были, то ты догадываешься, что нас ждет? Если уж Салли досталось за непослушание в тот раз, то подумай, что он сделает с нами, живыми людьми!

- … она ребенок, она еще совсем ребенок… если не случится чуда, отель погубит ее…

***

Знаменательная дата в календаре подкралась незаметно. Двадцать седьмое июля – день рождения Кита.

Лиз поведала Вайолет о том, что Джеймс – страстный любитель тематических вечеринок. И для любимого племянника – во что Вайолет уже не верила, учитывая то, насколько далеким на самом деле было их родство – Джеймс всегда устраивал лучшие вечера.

- На этот раз тема «Ревущие двадцатые», - Лиз чувственно вздохнула, - тебе повезло.

Вайолет залилась улыбкой, перегибаясь через стойку регистрации.

- Итак, каков план на день? В чем заключается моя работа на сегодня?

Лиз подперла бок, прищурившись.