Play

Ей хотелось любви. Не этой – неземной, воздушной и болезненной, а какой-то более простой, приземленной, может быть даже обычной. Но как можно сказать человеку: «Меня не устраивает то, как ты меня любишь. Давай ты будешь любить меня по-другому»?

-А я по-прежнему не понимаю, чего хочешь ты, - Ася выложила овощи на большую деревянную доску, взяла со специальной подставки нож, и приступила к нарезке. Она стояла спиной к Ксюше, и говорить, не видя ее, оказалось гораздо проще. – Мы с тобой как два подростка, никак не можем договориться, потому что каждый боится произнести вслух то, чего хочет, и требует этого от другого.

-Ну так скажи, чего ты хочешь, и прекратим эту игру, - предложила Ксюша.

«Да, конечно. Сказать ей, чего я хочу, а потом гоняться за ней по всей Москве, уверяя, что я имела ввиду совсем другое».

-Я уже говорила.

Ася услышала, как Ксюша встала на ноги, тяжело опираясь о стол. Громыхнул костыль, послышались шаркающие шаги. Уходит? Нет, подошла ближе, руку на плечо положила свободную, сжала.

-Это не будет сказкой, понимаешь? – Выпалила вдруг она, и в ее интонации Ася ясно различила отчаяние. – Чем бы это ни было, как бы ты себе это ни представляла, сказкой это не будет.

-А тебе так сильно нужна именно сказка?

Она продолжала нарезать овощи, шинкуя их на все более мелкие и мелкие кусочки. Ксюша держалась за ее плечо. Тикали часы. И вся обыденность обстановки сводила с ума: господи, они наконец говорят о том, что замалчивалось долгих двадцать лет, а часы продолжают тикать, и нож продолжает стучать по разделочной доске. Это как во время апокалипсиса сходить за пивом. То же самое.

-Думаю, сказка нужна тебе.

Stop. Play.

Ксения сказала это, и глубоко втянула в себя воздух. Она почувствовала, как дернулось Асино плечо, словно она захотела вырваться. А затем положила нож, и опустила ладонь поверх Ксениной – сильно, сжимая пальцы. В этом прикосновении было все, и это «все» раздваивалось в сознании на две, совершенно не связанные друг с другом, нити, имеющие разные источники и уходящие в разные стороны.

Как можно это совместить? Чудесная женщина, любимая женщина, женщина из сказок, из детских ярко-цветных снов. Женщина, для которой не жаль совершить любой подвиг, не жаль отдать жизнь. И – другая женщина. Красивая. Нежная. С белой мягкой кожей. С обворожительно пахнущими волосами.

Самое ужасное, что они были разными. Похожими, как сестры близнецы, но при этом все равно абсолютно, совершенно разными. Одна была будто небо – сизо-голубое небо, которое потоками вливается в зимнее море и переливается всеми оттенками белого, какие только бывают на свете. Другая – гроза, молния, вспышкой разделяющая черное на две части, и через мгновение исчезающая, словно и не было ее.

-Нужна же? Правда?

Stop. Play.

Ася не знала, что ответить. Сказать «нет» было бы нечестно, а сказать «да» - сделать все окончательно и бесповоротно невозможным. Смириться с тем, что этого никогда не будет. Не будет теплого ветра в их волосах, капелек соленой воды на кончике носа, жарких прикосновений к горячей коже, от которых заходится дыхание. Ничего этого просто не будет.

И Ксюша, кажется, поняла, о чем она думает. Кивнула, задевая носом Асин затылок, и отступила назад, постукивая своим костылем.

-У тебя была сказка? – Спросила Ася, оборачиваясь к ней. – С кем-нибудь из твоих женщин?

Stop. Play.

Ксения пристроила костыль в углу, и снова уместилась на стуле. Сказка… Смотря что считать сказкой. Если то, как об этом пишут в книжках – то нет, не было. Никакого волшебства, никаких «капелек пота на загорелом теле», никакого слияния душ и тел. Ничего такого.

Но, может быть, книжки врут? И такого не бывает вовсе.

-Мой первый секс был с Иркой, - сказала вдруг Ксения вслух и посмотрела на Асю. Та совсем не удивилась почему-то. – Был ли он похож на сказку? Нет, не был. Вернее, не так.

Она задумалась, вспоминая.

-Я гораздо больше чувствовала, пока секса не было.

Ася, забыв про овощи, прислонилась спиной к кухонной столешнице. Она явно была удивлена той простотой, с которой они стали обсуждать эту тему. Первый раз за двадцать лет.

А Ксения вспоминала. Она с любопытством посмотрела на свои руки, провела пальцем по ладони, зажала его в крепком захвате.

-Пока это были просто прикосновения, это было волшебно. Наверное, потому, что запретно – кто знает. А, может быть, я тогда еще не принимала в себе ничего физического, и могла наслаждаться только невинными касаниями. Но когда начался секс – я перестала что либо чувствовать вообще.

Она не поднимала головы, боясь посмотреть на Асю.

-Потом Лека… С ней тоже секс как таковой не играл особой роли, на первом месте было то, что она была нужна Женьке, а я забрала ее себе. Я так наслаждалась этой вдруг обретенной властью, что остальное становилось каким-то совсем неважным. Я как будто впервые в жизни одержала победу, понимаешь?

Горькая усмешка скривила Ксенины губы. Победу, как же. Только к чертям бы такую победу, если вспомнить, сколько за нее пришлось заплатить.