Плазмоиды

Долгов медленно встал сначала на колени, задрав голову вверх и не сводя глаз с огненного шара. Плазмоид, похожий на гигантскую губку, сдвинулся немного в сторону и опять безучастно замер, неторопливо сжимаясь и разжимаясь. Тогда Долгов прикрыл на секунду веки, набираясь смелости, шумно выдохнул и встал. Правую ногу тут же пронзила боль, о которой он успел подзабыть. Он сморщился, вытащил из снега портфель, отряхнул его и вызывающе посмотрел на плазмоида.

Тот начисто проигнорировал поступок Максима, продолжая сплетать внутри себя замысловатые узоры из перламутровых жилок.

– Что ж тебе надо, скотина? – со злостью прошипел Долгов, доставая мобильник и проверяя – нет ли связи.

Неожиданно левую руку свело дикой судорогой, и Максим чуть не уронил телефон в снег. Он рывком стащил перчатку и обомлел… Вся кисть до середины предплечья была покрыта корочкой льда.

– Твою мать! Твою мать! Твою мать! – принялся повторять он, тряся конечностью так истово, словно вокруг нее обвилась гадюка.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Михаил, так и не решаясь подняться.

– Лед! Твою мать! Это уже не в первый раз! Посмотри! Лед!

Максим, увязая в снегу по колено, подобрался к бородатому проводнику и сунул ему под нос мокрую руку. Тот непонимающе уставился на раскрасневшуюся ладонь, покрытую блестящими в красноватом свете плазмоида капельками воды.

– Твою мать!! – заорал Максим, отдергивая руку и с ужасом глядя на нее. – Только сейчас она вся была в корке льда! Черт бы подрал такие штучки!

Михаил наконец поднялся и мягко произнес:

– Макс, ты пережил стресс. Успокойся, ничего страшного не произошло. Этот огненный шар, чем бы он ни был, не трогает нас, и теперь ты в безопасности. В таком состоянии у людей иногда бывают навязчивые идеи, видения…

– Какие, на хер, видения? – не унимался Долгов. – Моя долбаная рука минуту назад была заморожена! А я этого даже не почувствовал сразу…

Он осекся. Еще раз внимательно рассмотрел ладонь, фаланги пальцев, запястье. Неужели ему могло почудиться такое… Уже в третий раз? Кошмар…

Долгов с силой растер лицо, глубоко вздохнул и надел перчатки. Развернувшись, он сердито пнул какую-то деталь, отвалившуюся во время аварии, стиснул зубы от боли в ноге и молча подошел к одному из снегоходов, оставшихся от погранцов.

Михаил, ничего не говоря, наблюдал за ним. Бывшему хирургу все меньше нравилась ситуация, в которую втравил его этот не вполне нормальный человек. Сначала приполз еле живой к порогу кафе, потом уговорил перекинуть его за кордон за большие бабки, теперь вот… шары уже огненные летают и жгут пограничников. Совсем замечательно! Называется, не было печали, блин.

Он, не поднимая головы, осторожно скосил глаза вверх.

Плазмоид отрешенно пульсировал, чуть-чуть меняя цвет. Глядя со стороны, можно было подумать, будто шар слегка обиделся, что на него больше не обращают внимания.

«А если их и правда много, как утверждает Макс… – подумал Михаил, внутренне содрогаясь от собственной мысли. – Это же конец. Кого-то сжигают, других не трогают – где здесь логика? Какой-нибудь отбор проводят? Селекцию высшей расы? Ёпть! Вот ведь бред в башку лезет, так и самому свихнуться недолго…»

Он поморгал и перестал смотреть исподлобья на плазмоида. Эти переплетения перламутровых червячков внутри шара почему-то вызывали противные ассоциации с клубком змей или с гнездом, куда какая-нибудь тварь отложила дюжину личинок. А еще они временами напоминали хромосомы, от чего делалось совсем жутко…

Солнце поднялось над деревьями, но, так и не успев согреть мир, спряталось в серых обрывках туч.

Рассвет не удался.

Снегоход с опознавательными знаками погранвойск Украины стоял, погрузившись полозьями и гусеницей в волглую землю. Максим попробовал сдвинуть его с места, но тут же согнулся пополам и застонал от судороги, скрутившей правую ногу.

– Помоги, – выцедил он, бросая портфель в Михаила. – Помоги мне вытащить этот драндулет и покажи направление на Харьков. Потом забирай деньги и отправляйся восвояси. Через границу ты меня провел, как и говорил. Спасибо.

Бывший хирург поднял портфель и вошел в оплавленный круг. Он тщательно осмотрел сначала один снегоход, затем второй и наконец распрямился. Полуутвердительно поинтересовался:

– В технике ни фига не понимаешь, так?

– С чего это ты взял?

– У машины, которую ты старательно пытаешься вытолкать из грязи, наглухо сожжена вся электропроводка… Остался только один Боливар, Макс.

Наступило непродолжительное молчание. После чего Михаил басовито добавил:

– Вынесет он двоих, а? И если вынесет, то – куда?

Долгов непроизвольно сжал кулаки. В этот момент он готов был драться с человеком, который накануне спас ему жизнь. Он был готов даже убить бородатого хозяина кафе с внимательным взглядом, чтобы добраться до своей семьи. До Маринки и Ветки! Ведь, кроме них, у Максима абсолютно ничего не было в этом мире.

Абсолютно.

Ничего.

Плазмоид разливал сверху прохладный розовый свет, от которого на снегу подрагивали неверные тени…