Пле(мя)нница (СИ)

Артур остается глух к моим крикам. Я чувствую, как его рука уже скользит по моему бедру. Крепко сжимаю ноги, пытаясь при этом лягнуть парня. Понимание того, что сейчас может случиться, вызывает животный страх.

— Отпусти, — визжу уже изо всех сил. — У меня месячные.

Последнее слово магическое. И самое смешное, что я не вру. У меня сегодня действительно начались месячные. Артур тут же, тихо матерясь, отпускает меня и, открыв дверь, вываливается на улицу. Заторможенно смотрю, как он со злостью пинает колесо. Оцепенение покидает меня. Хватаю сумочку и, покинув машину, несусь к подъезду. Руки трясутся, поэтому долго не могу найти ключи.

— Алин… — кричит Артур. — Подожди, давай поговорим.

С бешено бьющимся сердцем влетаю наконец в подъезд. Не дожидаясь лифта, лечу на седьмой этаж. Страх подгоняет. Я боюсь, что Артур станет меня догонять.

Захлопнув дверь квартиры и прислонившись к ней спиной, пытаюсь отдышаться. Ноги, руки, всё трясется.

— Ты что так шумишь? — в прихожей появляется Субботин. Вижу, как его взгляд ощупывает меня с ног до головы и обратно. Вместе с этим меняется выражение его лица. Становится озлобленным, диким. — Что случилось? — его голос неестественно хрипит, словно ему сдавили горло.

— Ничего, — пытаясь успокоиться. Нельзя рассказывать о том, что произошло. Он ведь предупреждал, чтобы я была аккуратнее. Предупреждал. А я не послушала его, поверила Артуру.

— Ничего? — в долю секунды он оказывается рядом, вглядывается мне в глаза, затем переводит взгляд на мои ноги. — А это что тогда?

Еще не понимаю, о чем он говорит, но меня снова накрывает паника. Опускаю глаза на свои ноги, и прихожу в ужас. Жгучий стыд окутывает меня.

— Что это за кровь? — почти шепотом спрашивает Егор.

Пытаюсь ответить, но не могу вымолвить ни слова. Единственная мысль, которая сейчас молотом бьется в голове, о том, как стыдно.

— Что за кровь? — он хватает меня за запястье и больно дергает.

— Отпусти, — чертово дежавю. Еще несколько минут я кричала эти же слова другому человеку. — Отпусти, мне больно.

Но Егор непреклонен. Его взгляд безумен.

— Я спросил, что случилось? — его рык разносится по квартире. Хочется спрятаться от такого Субботина и никогда его больше не видеть. — Что с тобой сделал этот урод? — не успокаивается он.

— Ничего не сделал. Это… Это… Менструация.

Очередная смена выражений на лице Егора. Понимаю, что он уже придумал себе невесть что, а по факту…

— Егор, — прерывает мои мысли знакомый женский голос.

Вика здесь? В очередной раз готова провалиться сквозь землю. Какой позор! Дергаюсь, чтобы убежать в ванную комнату, но захват Егора становится сильнее.

— Вика, иди в комнату, — произносит холодно.

— Субботин… — пытается она что-то возразить.

— Я сказал, в комнату, — тихим, леденящим душу голосом снова повторяет он. И лишь когда Вика уходит, он отпускает меня.

В обуви бегу прочь от него, прячусь в ванной. Егор специально не отпустил меня, пока Вика была там? Закрыл меня собой от её взгляда?

Напряжение ищет выход, слезы вырываются из глаз.

Егор

Без объяснений выпроводив Вику, беру сигареты и иду курить. Это, скорее всего, конец наших отношений, но сейчас мне плевать на это. Возможно, завтра я пожалею, что так поступил, но до завтра ещё дожить нужно. Буду разбираться с проблемами по мере их поступления.

Выпуская дым в ночной воздух, прислушиваюсь к звукам, доносящимся из ванной. Пять минут назад оттуда слышался плач Алины. Теперь вроде тихо, но это ничего не меняет. Что-то стряслось. Точно стряслось. Дрожала ведь, как лист на ветру. От страха дрожала. Слепой бы и тот ощутил её панику.

Следом за первой сигаретой, курю вторую. Проходит ещё десять минут, шума воды не слышно, но Алина из ванной до сих пор не вышла. Меня обуревают дурные мысли и такие же чувства. Еле сдерживаюсь, чтобы не выломать дверь, дабы убедиться, что с Алиной всё в порядке.

В порядке ли?.. Менструация?.. Точно?..

Понимаю, что не могу больше терзать себя догадками, и иду к ванной. Стучу в дверь.

Да, — раздается тут же тихий голос.

От сердца немного отлегает.

— Ты скоро оттуда выйдешь? — понимаю, что нужно помягче, но не получается. Я всегда плохо контролировал свой гнев. Надеялся, что с возрастом станет полегче, но, видно, не получится из меня мудрого аксакала.

— Да, — снова коротенькое слово, и тишина.

Сажусь в прихожей на пол, чтобы иметь возможность видеть дверь ванной комнаты. Алина появляется через пару минут. Закутана в мой халат. Глаза стыдливо прячет. Вижу, что намыливается к себе в комнату, но у меня другие планы.

— Прошу в гостиную. Или на кухню. Как тебе удобнее, — предлагаю, поднимаясь с пола.

Алина ставит в шкаф обувь, вешает на крючок сумку, которые до этого держала в руках, и идет на кухню. Вижу, что хочет присесть, но потом, передумав, идет дальше, выходит на лоджию.

— Присаживайся, — показываю на кресло. Сам останавливаюсь напротив.

— Давай завтра поговорим, — просит она, бросая на меня жалкий взгляд.

— Нет. Сейчас рассказывай, — давлю на неё.

— О чём? Ты сам видел… кровь, — её лицо покрывается краской.