Плечевая

Не проехали они после заправки и десяти километров, как увидели стоящий на обочине возле спуска к широкому накатанному проселку «ЗИЛ». Капот был задран. Один из шоферов залез под него по пояс, копаясь в моторе, второй дежурил возле заводной ручки. Миновав «ЗИЛ», «Супер» остановился.

— Здорово, славяне! — крикнул Иван. — Помощи не требуется?

— Королям автострад привет! — ответил тот, что стоял у ручки. — Требуется покрутить. Не желаешь? Первый раз вижу, чтоб «Совавто» остановилась.

Это был молодой, наверное, одних с Костей лет парень, рыжий, худой, в дорогой ондатровой шапке и толстом замасленном свитере. Второй не ответил ничего: занятый работой, он даже не повернул головы. Иван разглядел широкую спину и черные жесткие волосы над мускулистой шеей. Подойдя со стороны радиатора и взглянув попутно на номер, Иван заговорил с чернявым:

— Земляк, бабу не надо?

Тот, не глядя на Ивана, спросил в ответ:

— У тебя конденсатора нет?

— Зачем «МАЗу» конденсатор? — хихикнул Иван.

Чернявый не сказал больше ничего, зато рыжий подскочил:

— А что за баба? Молодая? Сколько хочешь?

— Молодая. Самое то. Пятерку стоит.

— Что-то многовато…

— Да ты поди, глянь. За такую не грех и чирик спросить.

Парень сбегал к «Суперу» и, возвращаясь, на ходу крикнул:

— Беру! Держи деньги.

Иван схватил бумажку и поспешил за Валькой. Вызвав ее из кабины, он сказал:

— Там ребятам женский совет нужен — купили в деревне мяса, а оно вроде как припахивает.

— Я те что, фельдшер, что ли? — беззлобно огрызнулась Валька, но к «ЗИЛу» пошла. Ее редко звали на помощь, тем более за советом, и чувство собственной нужности было ей непривычно.

Не успела она отойти от «МАЗа», как тот фыркнул белым дымом и резво снялся с места. Валька рванулась было следом, но тут же остановилась. Даже не выругалась — только тихо прошептала, глядя на быстро удаляющийся грузовик:

— Чтоб ты разбился, гад!

Она пошла вдоль зиловского борта. Стоявший у подножки рыжий парень в ондатровой шапке заухмылялся ей. Валька прошла мимо. Парень встревожился и забежал вперед:

— Стой! Ты куда это?!

— Тебе какое дело?

— Как какое? Ты же с нами осталась!

— Что-о? Пусть с тобой сука блохастая остается! — крикнула Валька.

— Я те покажу «сука»! — тоже заголосил парень. — За тебя деньги плачены, а ты кобенишься? — он схватил ее за рукав.

— Пусти!

— Отдавай пятерку и сыпь, куда хочешь.

Валька вывернулась, подскочила к машине и выхватила из гнезда заводную ручку. Рыжий шарахнулся в сторону.

В тот же миг правая Валькина скула вспыхнула огнем, дорога прыгнула из-под ног — и, уронив ручку, взбивая перед собой снежную пену, Валька покатилась под откос.

Ничего не понимающая, испуганная, она поднялась на ноги, тотчас уйдя в снег по пояс, — и увидела высящегося над нею на краю дороги молодого чернявого мужика, вытирающего ветошью руки. Он посмотрел сверху на Вальку, сплюнул и вернулся к мотору.

Валька выбралась из снега на проселок и пошла прочь от шоссе.

— Стой! — визгливо заорал рыжий. — Догоним — хуже будет!

Он уже собрался было бежать за Валькой, но его остановил оклик напарника:

— Черт с ней. Пусть идет. Еще не хватало за плечевыми бегать…

Валька шла по проселку. Через каждые десяток шагов она растерянно и удивленно оглядывалась на сливавшийся с вечерними сумерками «ЗИЛ». Не из страха погони, нет. Иное чувство — совершенно и давно забытое — теплой волной начинало заливать Вальку. Ею овладело беспокойство, которого она давно не испытывала и которое неожиданно принесло в мысли что-то светлое, даже радостное.

Валька тут же забыла про бросивший ее на дороге «Супер», про рыжего. Только тот, второй, черноволосый шофер, одним махом пустивший ее в кювет, занимал сейчас ее мысли. Обиды на него не было. Она даже не думала об этом. Она вспомнила, как он стоял, — расставив сухие сильные ноги, слегка пружиня на них, — и сверху вниз глядел на нее.

Так же, как он стоял когда-то…

Память тяжелым шишковатым комом повернулась внутри, обдирая задубевшую Валькину душу.

Все эти три года плотными грязными хлопьями слетели с нее, открывая последний год Валькиной жизни — не ее, нынешней Вальки, жизни, а жизни какой-то совсем другой Вальки: девчонки-десятиклассницы из далекого рязанского поселка.

Поселком называлась большая группа домов с пятью улицами, мастерскими «Сельхозтехники», тремя колодцами и продовольственным магазином. Линия железной дороги отделяла этот поселок от районного центра — молодого городка, в основном — одно- и двухэтажного, но с непременными высотными корпусами в центре. В центре была и Валькина школа.

Тот год — десятый, выпускной — застыл в памяти навсегда. И начался с молодого черноволосого учителя. По-настоящему Валька заметила его зимой, хотя приехал он к ним еще летом, а в школе начал работать с осени.