Плейбой

Я сказала, что доверяла ему, и я подписываюсь под этим. Должно быть какое-то разумное объяснение для этого фото.

Возможно, это фотошоп?

Как он сказал мне на прошлой неделе, многие люди хотели оказаться в центре внимания, неважно, плохим или хорошим способом.

- Аня? Что случилось? – спросила мама, хмурясь, когда увидела выражение моего лица.

Я оторвала глаза от телефона:

- Думаю, Кэм снова в беде.

- Что? - ее глаза расширились.

Я показала ей фото и рассказала о моих подозрениях, о том, что его подставили, и ее глаза расширились еще больше.

- О, нет!

- Что происходит? - мужской голос испугал нас, и мы посмотрели вверх, чтобы увидеть Пирса. В нашем состоянии шока, никто и не заметил, как он вошел.

- Ну? - снова спросил он. - Что случилось?

- Пирс... это Кэм, - сказала я. – В желтой прессе говорят, что он вернулся к кокаину, но это должен быть фотошоп. Я думаю, что кто-то его подставил.

Глаза Пирса сузились:

- Что?

Я показала ему телефон, и он молча уставился на экран.

- Он не делал этого. Я знаю, что не делал. Он никогда не прикасался к наркотикам! – сказала я. - Он сказал мне, что после того, как он узнал, что случилось с его матерью, он никогда не хотел иметь ничего общего с наркотиками. Пожалуйста, Пирс, вы должны поверить мне. Он не делал этого!

Я знаю, что лепетала в тот момент, но Пирс все равно не ответил.

Мама и я обменялись испуганными взглядами, опасаясь его реакции, а спустя минуту он встал и вышел из квартиры, так и не сказав нам ни слова.

Только когда он добрался до лифта, я услышала, что он бормотал что-то себе под нос.

Это было похоже на то, что хочет убить кого-то.

Ой, блять....

Кэм действительно в беде!

Глава 24

Кэм

К концу дня мне, наконец-то, удалось испечь кексы, и я на самом деле очень горжусь тем, какими они получились. Я украсил их розовой глазурью с розовыми и фиолетовыми засахаренными сердечками.

Это была, пожалуй, самая девчачья вещь, которую я когда-либо делал, и большинство из моих старых друзей, вероятно, решили бы, что я был самой большой киской на земле, если бы увидели меня сейчас, но я не дам этому дерьму случиться.

Я знал, что Ане понравится мой домашний сюрприз, и все, что меня заботило сейчас это желание сделать ее счастливой. Даже если сейчас я и был похож на подкаблучника.

Мой телефон вибрировал как сумасшедший весь день, но я подумал, что это электронные письма и голосовые сообщения из различных газетенок, где люди хотели получить интервью со мной, чтобы обсудить отношения с Аней.

Блять. Наши отношения были между нами и только между нами, и нам не нужно было еще больше гласности ни для нас, ни для нашего бизнеса.

Винт публичности. С меня в любом случае хватит.

Я быстро принял душ, сложил кексы в контейнер, а затем взглянул на часы на стене, чтобы узнать время.

Четыре часа.

Сейчас у Ани закончились занятия, но она сказала, что ей нужно вернуться в общежитие, чтобы кое-что сделать, так что я решил сделать ей сюрприз, появившись у нее на пороге.

Говоря о сюрпризах... В ту минуту, когда я вышел из дома, меня встретили вспышки фотоаппаратов и толпа журналистов, собиравших сплетни.

Какого черта?

Пару дней назад, они, казалось, исчезли после того, как все окончательно потеряли интерес к скандалу с сексом, но сейчас они работали в полную силу. Я отталкивал всех, крича на них:

- Я не даю никаких интервью об Ане и новостей, так что оставьте меня.

Я был прерван журналистом, показывающим фотографию с моим лицом.

- Это правда? Вы снова на наркотиках, Кэм?

- Что? – я скосил глаза на фото, и мой живот скрутило.

Яна! Эта ебаная сука!

Она сделала фотографию, когда достала телефон, и это выглядело плохо.

Я думал, что стер сахарную пудру с лица, но, видимо, что-то пропустил, на снимке были пятна вокруг носа.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

- Вот почему вас отстранили от гонок шесть месяцев назад, не так ли? – выкрикнул еще один журналист, тыкая микрофоном мне в лицо. - Не можете избавиться от этой привычки, а?

- Нет, я никогда не прикасался к этому. Это какое-то недоразумение, как и в прошлый раз. Теперь возвращайся в ад.

Мой голос был едва слышен за остальными криками, хотя я громко говорил, и толпа журналистов вокруг меня сгустилась. Я снова пытался оттолкнуть их:

- Боже, уебывай из моего…

Меня перебил знакомый голос, который буквально лаял на толпу:

- Отвали от моего сына! Сейчас же!

Все замолчали.

Очевидно, они не ожидали увидеть моего отца, выступающего в мою защиту, и я не ожидал, что он в состоянии это сделать, учитывая то, что он сказал обо мне вчера вечером.

Честно говоря, я был ошарашен.

Он легко маневрировал сквозь толпу, журналисты расступались перед ним, и он кивнул на меня, прежде чем положить руку на плечо и встать рядом со мной.

- Я сожалею о прошлой ночи, - прошептал он мне. - Я не должен был говорить что-то настолько ужасно о тебе. Ты не похож на свою мать... По крайней мере, не в плохом смысле. У нее были свои недостатки, но у нее были и хорошие моменты, и я думаю, что у тебя на самом деле есть много хороших качеств от нее.