Плейбой для феи (СИ)

Потом Джим спрашивает, не переместить ли Дэвида и Зефиру. Сейчас они это могут сделать спокойно с помощью магии. Зизи благодарно соглашается, легонько касается мочки уха Дэвида, тот вздрагивает, пытаясь выйти из ступора, и, кратко поблагодарив, соглашается. В это же мгновение он и Зефира оказываются в его пентхаусе.

«Я слетела с плеча Дэвида. Надо же, магия лампы залечила крыло. Как приятно снова летать. И так больно. Принятое решение маленькими острыми коготками скребло по душе. А еще вид Дэвида, его взгляд — такой опустошенный».

— Дэви, если тебя что-то беспокоит, скажи, не молчи. Я понимаю, мир Темных фей… — но договорить Дэв не дал.

— Причем здесь мир Темных? — хмуро посмотрел на нее Дэвид и, схватившись за голову, осел на диван. — Зизи, я так не могу больше. Скажи, как нам быть дальше? Ты ведь вернешься к себе, да?

«Не могу сказать, что вопрос Дэвида поставил меня в тупик. Напротив, он казался таким закономерным, давно напрашивающимся. Вернусь? Я не знаю. Джим прав, магия то слабеет, то выходит из-под контроля, и мне страшно. Очень-очень. Последней надежды я сама себя лишила. Но теперь поздно. Я готова провести остаток своих дней, пусть их будет совсем мало, с Дэвидом. Но я буду мешать ему. Скажу об этом прямо — начнет отрицать. Но это так. Зачем я ему? Я не смогу дать Дэвиду всего, что даст нормальная, обычная женщина»

— Завтра мы с Джимом поставим защиту на агентство, — мягко, неторопливо, как будто растягивая время, напомнила фея. — А потом, что еще мне остается?

«Каждое слово, каждая маленькая ложь, отрезало по кусочку души».

— А сюда, ко мне, потом не сможешь прилетать? — голос Дэвида был слишком ровен — принимал неизбежное, холодом старался заглушить боль внутри.

— Даже если я пройду инициацию, выложу все силы, покажу все свои возможности, стану опытнее — мне не дадут так скоро стать Старейшей. А когда дадут…в мире людей пройдет не один век. И куда и когда откроются для меня следующие врата, я не знаю. Если они вообще откроются после того, что тут из-за меня произошло.

«А произошло немало. Осознание ледяным железным лезвием прошло через сердце. Комната качнулась. Нет, не комната — это меня шатнуло в сторону.

Наверно, я сильно изменилась в лице, Дэвид тут же встревожено подорвался и, подхватив меня на ладонь, перенес на диван. Кажется, он что-то спрашивает. Но меня словно обволокло не пропускающей звук пеленой. Краем сознания догадываюсь, спрашивает о последствиях. А я их только предполагать могу.

Хотя, кого я обманываю! Какие предположения!»

— Я должна буду стереть тебе память, — отстранено проговорила фея. — Дэвид, мы должны скрывать свое присутствие от людей. Мы слишком давно вас знаем. Мы видели полыхающие костры и то, как вы отправились в космос, — она говорила быстро, не давая возможности перебить, но при этом смотря в никуда, и Дэвиду начинало казаться, что кто-то говорит за нее, что это не его Зефира. — Мы не преуменьшаем, но и не преувеличиваем ваши заслуги. Мы не смотрим снисходительно, но и не поклоняемся вам. Мы знаем, что есть плохие люди, а есть хорошие. А многие сочетают в себе и то, и другое. И как бы пафосно и вычурно это не звучало, но вы часто не можете договориться меж собой. Не понимаете чужого менталитета. И мы тоже не всегда можем понять вас. Хоть и любим, искренне и нежно. Но, помнишь, я говорила, мы всегда являлись или маленьким детям: они вырастут и оставят нас в прошлых фантазиях; или избранным. Но даже Избранным мы корректировали память.

— И ты позволишь это сделать? — глухой голос Дэва резал по душе феи как тупой ножовкой по дереву. — Удалить тебя из моих воспоминаний?

— Не совсем, — но Зизи юлила, это чувствовалось во взгляде, в мимолетном, почти незаметном подергивании плеч, — потом ты напишешь песню или сочинишь книгу, — как можно ласковее, елейнее, произнесла она. — А я останусь в твоем сердце, как муза, как вдохновение. Разве это плохо, Дэв?

«Это ужасно! Зефира, замолчи! Толкаешь пустые речи, никому не нужную философию! Эмоционально шатаешь себя из стороны в сторону. Вся моя сущность разрывается. Сглатываю, но новый ком раз за разом предательски подступал к горлу, хочу кричать от собственной глупости. Но это ради тебя, ДЭВ!»

— К черту вдохновение! — Дэвид резко поднялся и прошелся по комнате. — Хватит пустых рассуждений! Зефира, а сама ты чего хочешь, а?! — не выдержав, крикнул он, но тут же примолк, видя, как подергиваются ее глаза, плечи. Сжатые до белезны губы не выпускали, оставляя в горле, всхлипы. Вот только сдерживать слезы не вышло.