Плейбой и серая мышка

– Я сама оказалась дурой, – ответила Виктория. – Дала ему пятьдесят тысяч без всякой расписки, без свидетелей… Когда на его предложение о съемках я ответила решительным отказом, поскольку была просто шокирована, он с улыбкой сказал мне, что я его должница, что он в любой момент может меня выгнать из квартиры… Дело в том, что мы составили брачный контракт, по которому в случае развода я не буду претендовать на его имущество. Тем более что эту квартиру он приобрел до заключения брака, а значит, она является его личным имуществом. А если я соглашаюсь на съемки, то он меня не трогает, и я живу здесь, сколько захочу. Когда же я напомнила, что уже заплатила за право проживания здесь, он нагло улыбнулся и сказал, что никаких денег от меня не получал…

Тут я заметила, что спокойная и уравновешенная Виктория обнаруживает сильное негодование. Это выражалось в побелевших пальцах, которыми она сжимала подлокотники кресла, и в красных пятнах на щеках. Потянувшись к столику, женщина взяла сигарету и закурила. Я последовала ее примеру.

– И тут между нами началась война, – сделав три длинные затяжки, продолжила Соболева. – Сниматься я наотрез отказалась, тут же подала на развод… Начались судебные мытарства. Собственно, у каждого из нас нашлись козыри, но у Романа их было больше. Брачный контракт, заверенный нотариусом, – серьезный документ! И по нему я должна действительно уходить из квартиры. К тому же фиктивный брак… Но здесь мы оба являлись нарушителями закона, ведь фиктивный брак – действие неправомерное. Это я после бесконечных хождений по судам научилась немного разбираться в юридических терминах, – улыбнулась она.

Я улыбнулась в ответ. Мне ли не знать юридических терминов!

– Правда, я пригрозила, что пойду в органы и расскажу о его преступной деятельности, и это его несколько отрезвило. Собственно, вопрос так и повис в воздухе. То есть я продолжала жить в квартире, и Роман пока больше не третировал меня ни требованием съехать, ни требованием сниматься в его фильмах. Но я понимала, что нахожусь здесь на птичьих правах и в любую минуту он может возобновить свои угрозы. В конце концов, у меня не было доказательств, что он снимает порнографию, и в случае чего он мог бы временно отойти от дел, чтобы подстраховаться. И остался бы чист. Но все шло по-прежнему. Может быть, что-то и случилось бы в скором времени, но его убили…

– Виктория, а кто это мог сделать? – осторожно спросила я. – Ну, по вашему мнению?

– Ну, во всяком случае, не я, – усмехнулась Соболева. – Мне, собственно, и резона-то нет. Пока Роман здравствовал, все худо-бедно было спокойно. Я же жила здесь… И у меня оставался небольшой шанс отстоять свои права! Угрозами ли, взаимным договором ли – не знаю. А теперь, когда Романа нет, я вообще все потеряла… Денег, уплаченных ему, мне, естественно, никто не вернет. А съехать с квартиры я просто обязана. Боюсь, что со дня на день меня попросят об этом его родственники. Может быть, уже сегодня дадут о себе знать… Я вот сижу тут и каждую минуту дергаюсь, – с грустью в голосе призналась она. – Когда вы позвонили, я уже приготовилась к тому, что меня идут выселять.

Что ж, ситуация почти прояснилась.

– А для чего вообще Роман все это устроил? – озадачилась я. – Неужели нужно было идти на такой обременительный шаг, как женитьба, пусть даже фиктивная, только ради того, чтобы найти актрису для порносъемок?

– Не только для съемок, – возразила Виктория. – Я же сказала, что он получил от меня деньги. То есть решил нажиться на мне вдвойне. И наличные получить, и в порнобизнес ввести. К тому же я не уверена, что со временем он не изобрел бы еще что-то, чтобы нагреть на мне руки. Например, побещал бы, что снимет меня только один раз, а потом напишет официальную расписку: мол, я ему ничего не должна. Или посулил бы изменить условия брачного договора… А в конце концов начал бы меня шантажировать пленкой с моей записью…

«Да, на него похоже, – пришла моя пора усмехаться. – Вот одна… милая девушка уже попалась на эту удочку, а я теперь за нее отдуваюсь. У Виктории, кстати, в отличие от нее хватило ума отказаться от сомнительного предложения».

– А что, вам известны подобные случаи? – спросила я. – Когда кого-то шантажировали?

– Нет, никаких конкретных случаев я не знаю, – покачала головой Виктория. – Просто предполагаю, что он пользовался такими методами, это вполне в его характере. Роман был человеком, начисто лишенным понятия о совести. Да он сам хвастался, когда угрожал мне, что может легко подчинить себе почти любую девушку. Я, кстати, склонна этому верить. Потому что, хоть он был отъявленным лжецом и мерзавецем, но притом очень обаятельным и внушающим доверие. В чудесах лицемерия он достиг полного мастерства.

Виктория похрустела тонкими пальцами и взяла еще одну сигарету.