Плейбой (СИ)

Это был второй раз за всю мою жизнь, когда я пил как не в себя — до тех пор, пока меня не стопорнули Макс с Костяном; а мне уже было абсолютно пофигу, если честно, в каком состоянии и как я буду добираться домой.

Когда Матвеев предложил поехать по девочкам, я сначала подумал, что у меня слуховые глюки, потому что додуматься до такого даже я не смог бы. Но чем больше он объяснял, тем больше я понимал, что у меня, возможно, появиться шанс на то, что Кристина наконец-то выслушает меня. Наверно, вид у меня был безумный, когда я прикидывал, насколько вообще действенной окажется эта вылазка, но безумно выглядел не я один — Корсакову тоже эта идея пришлась по душе.

Ну и заодно я понял, что этот олух накосячил по полной.

Повыёживавшись для вида, парни поддержали идею, хотя Макс продолжал ворчать, пока мы шли на выход из клуба; он хотел помочь друзьям, но теперь его ещё и домой к Нине тянуло, и это его раздражало.

Из нашего крестового похода я ясно запомнил только две вещи: во-первых, Полина Молчанова — та ещё сучка: понятия не имею, что Костян в ней нашёл, но, как говорят, «любовь зла»; вторым шоком стало падение Корсакова — в буквальном смысле: очевидно, его грехи были куда страшнее, раз для получения прощения он упал перед своей Олей на колени. Но девчонка была впечатлена — как и все мы — и в итоге Ёжик получил свой второй шанс.

А вот я с каждым новым поворотом всё меньше верил в то, что со мной подобное прокатит, и терял последние крохи уверенности — хотя бухому мне обычно море по колено. Даже зайти в уже знакомый подъезд и подняться на этаж девушки сразу не решаюсь; вместо этого пользуюсь перекуром Макса и просто пытаюсь собраться с духом. Ёжик начинает скулить, и это раздражает, но даёт своеобразный пинок мне под зад.

Пока парни прячутся за выступом стены, а я тянусь к дверному звонку, о черепную коробку бьётся только одна мысль: если Кристина сейчас захлопнет дверь перед моим носом так же, как это сделала Полина с Костяном — ну или что-то похожее — я просто сдохну.

Я слышу, как в двери проворачивается замок, но у меня такое ощущение, что это звук летящего вниз лезвия гильотины. Ещё пара секунд, и я вижу ту, которая уже полтора месяца не даёт мне нормально спать и быть похожим на человека.

— Лёша? Что ты здесь делаешь?

Её искренне удивление заставляет мой язык отлепиться от нёба и немного прогоняет страх — она не зла и не раздражена, и это уже что-то.

— Я… просто хочу поговорить, честное слово.

На самом деле мне безумно хочется грести её в охапку и прижать к себе, но что-то мне подсказывало, что с такого не стоит начинать.

— И о чём же? — складывает девушка руки на груди.

Она хочет казаться агрессивной, но мой пьяный мозг решает, что она напугана.

— Знаю, что для тебя это непросто, но я не хочу, чтобы ты меня боялась.

Кристина как-то устало вздыхает.

— Я тебя и не боюсь.

Фыркаю, потому что… Ну, это не может не радовать.

— Можно познакомить тебя с моими друзьями?

Тело само по себе деревенеет, когда я вижу, как меняется выражение её лица.

— С друзьями? — настороженно переспрашивает.

Ответить не успеваю: из-за выступа — видимо, потеряв терпение — выходит Соколовский и пускает насмарку вес мой тяжкий труд, потому что Кристина тут же шарахается вглубь квартиры. Тело действует как-то на инстинктах, когда хватаю девушку за руку, не давая ей уйти.

— Ты чё делаешь, дебил? — недовольно морщится Макс. — Ты ей щас руку оторвёшь! И ты её, вообще-то, пугаешь.

Перевожу взгляд на Карамельку, которая выглядит не столько напуганной, сколько озадаченной и недоверчивой, но руку её отпускаю; она тут же потирает запястье, а я мысленно даю себе затрещину.

— Привет, — Соколовский протягивает ей ладонь для пожатия, и мои брови удивлённо ползут вверх. — Я Максим. А ты, должно быть, Кристина?

А вот когда Карамелька вкладывает свою ладошку в лапу моего лучшего друга, понимаю, что я в полнейшем шоке, но наконец-то могу нормально дышать.

— Слушай, Лёха очень хотел поговорить с тобой, но так сильно тебя боится, что у него коленки трясутся, — лыбится Макс, на что я закатываю глаза. — Ты уж прояви мужество и выслушай весь тот бред, который он для тебя приготовил — пожалуйста.

Кристина переводит взгляд своих бездонных глаз на меня, и я снова напрягаюсь, ожидая окончательного вердикта. Я практически вижу, как работают шестерёнки в её голов, когда она решает, последовать ли просьбе незнакомого ей парня или послать нас обоих нахрен, но вот она кивает, и я готов сдохнуть от облегчения.

Макс не говорит больше ни слова; вместо этого я получаю его предупреждающий взгляд, говорящий «хоть на этот раз не веди себя как придурок», и друг просто уходит, забрав с собой и парней, которые так и не рискнули показаться на глаза.

Но это, скорее, к лучшему.

— Так о чём ты хотел поговорить?

Моё облегчение улетучивается; на смену ему приходит растерянность, потому что я понятия не имею, с чего начать.

И всё это, видимо, отражается у меня на лице, потому что помощь приходит, как говорится, откуда не ждали.

— Начни с начала, — чувствую лёгкое прикосновение к своей руке чуть ниже локтя.