Плейбой

Рику понравилось, что он произвел на нее впечатление, но сейчас ему важно было услышать ее исповедь. Эта независимая молодая женщина с детства была лишена стабильной семейной жизни. И теперь, уже будучи взрослой, она словно продолжала убегать от чего-то. Во всяком случае, Рик так это воспринимал. Ему хотелось понять, что заэтим кроется. Возможно, тогда ему удалось бы изменить ее отношение к жизни.

Рик Чандлер никогда не сдавался без борьбы.

— Скажи, а как постоянное отсутствие родителей повлияло на тебя?

— Никак не повлияло. — Кендалл отвела взгляд. Как и предполагал Рик, это была спасительная ложь.

— Кендалл! — Взяв ее за подбородок, он заставил Кендалл посмотреть ему в глаза. — Наверное, в детстве тебе было одиноко.

— У меня была семья, — сказала она защищаясь.

— Самое долгое время, которое ты провела у кого-нибудь из родственников, — это сколько?

— Два, может быть, три года. У меня было много семей на выбор. — Это прозвучало подозрительно беззаботно.

Рик предпочел не спрашивать, почему никто из них не предложил Кендалл остаться у них навсегда. Ведь его цель заключалась в том, чтобы стать ей ближе, а не причинить боль.

Кендалл протяжно вздохнула.

— Мне кажется, отказ от родственных уз можно считать девизом моей семьи. У матери было две сестры и брат, у отца — только брат. У каждого имелись свои проблемы, и никому не хотелось, чтобы чужой ребенок крутился под ногами.

Рика удивило, что Кендалл сама затронула тему, которой он не решился коснуться. Понимая, насколько трудно ей дается собственная откровенность, он молчал и слушал.

— За исключением, конечно, тети Кристал. — Глаза Кендалл заблестели при воспоминании о близкой душе. — Это было самое лучшее время. Мне было десять лет, и я многого уже не помню. Но знаю, что она любила меня. А еще помню ее булочки. — Кендалл улыбнулась тепло и нежно. Ее щеки слегка порозовели. — Мне пришлось уехать от нее, потому что из-за жестокого артрита она не могла ухаживать за ребенком. Но и тогда она писала мне каждую неделю… Это я думала, что она пишет. Позже мне стало понятно, что тетка диктовала письма своей подруге.

— Главное, что она беспокоилась о тебе.

Кендалл согласно кивнула и с трудом удержала слезы. Одна слезинка все-таки покатилась по ее щеке.

Рику совсем не хотелось, чтобы Кендалл ворошила прошлое, но он тем не менее добился своего. Она впустила его к себе в душу. Смахнув с ее щеки слезинку, он губами нашел ее губы. Обычно поцелуй зажигал в ней желание, но сейчас Рику хотелось показать, как он тронут ее доверием, заставить почувствовать, что она для него — нечто особенное. Он медленно раздел Кендалл, с благоговением глядя и нежно дотрагиваясь до нее. Затем, быстро скинув все с себя, вытащил из ящика пакетик.

— Наш путь лежит через ящик, — засмеялась Кендалл.

— Так задумано.

Рик не успел вскрыть пакетик — его отобрала у него Кендалл.

— Дай, я сама.

Он следил за тем, как она выполняет свое обещание — ухаживать за ним — и дрожащими от волнения руками натягивает презерватив на гордо стоящий член. Потом Кендалл откинулась на спину и, раздвинув ноги, стала ждать его. Рик не сомневался в ее страстном желании, и это подстегнуло его.

Подмяв Кендалл под себя, он резко вошел в нее. Она была теплой и сочной, когда все глубже и глубже впускала Рика в себя. Обхватив ногами за талию, она прижала его к себе. На их телах выступил пот. Они двигались не бешено и яростно, а терпеливо, находя нужный ритм. Это было единение не только тел, но и душ.

Рику казалось, что он давным-давно понял разницу между сексом и любовью. Но только сейчас, когда волна желания подхватила их и поднесла к обрыву, он ощутил это в полной мере.

Несколько минут спустя, когда тело его еще продолжало содрогаться от пережитого наслаждения, он перевел дыхание, а потом, удерживая Кендалл в объятиях, укрылся с ней одеялом с головой. Пришло ощущение спокойствия и удовлетворенности.

— А я-то думала, что буду сама ублажать тебя сегодня, — прошептала она, не открывая глаз.

Он заставил себя улыбнуться:

— Ты этим и занималась.

— Тогда хорошо. — От ее сонного голоса у Рика стало тепло на сердце.

Он молча прижал Кендалл к себе, подождал, пока у нее выровняется и станет спокойным дыхание, а потом закрыл глаза. У него и сейчас была мечта. Только в отличие от мечты стать копом эта мечта была напрямую связана с Кендалл, и потому она казалась невыполнимой.

Пронзительный звонок вырвал Кендалл из глубокого, уютного сна. Не хотелось откликаться, не хотелось вылезать из своего теплого кокона, но кто-то похлопал ее по руке, и ей ничего не оставалось, кроме как открыть глаза.

— Кендалл, у тебя в сумке звонит сотовый, — сказал Рик.

Она застонала и спрятала голову под подушку, но потом все же перекатилась на край кровати и встала. Кондиционер работал вовсю, и Кендалл вздрогнула от холода. Порывшись в сумке, она вытащила трубку и посмотрела на номер входящего звонка. И ничего не разобрала, кроме кода Вермонта. Ханна, подумала Кендалл и тут же поняла, что кондиционер, от которого стыла голая кожа, — наименьшая из ее проблем.