Плейлист смерти

– Без разницы. Тебя небось и мертвого не заставишь надеть костюм. – Я поморщился, припомнив свои слова, но даже тогда я знал, что это не вполне правда. Хейден делал то, что велели родители. Ему это было не по нраву, но так оно было лучше, чем идти им наперекор.

Он пожал плечами:

– Бабочка – хороший штрих. Но она прикольней смотрелась бы на майке. Взгляни. – Он взял рубашку с изображением группы Radiohead с моей кровати – ту, что сам подарил мне после их концерта. По ней шла надпись: «КАК ОНО КОНЧАЕТСЯ, КАК ОНО НАЧИНАЕТСЯ».

Я закатил глаза:

– Это обязательно должна быть Radiohead?

– А что с ними не так? – выпалил он, зная мой ответ наперед. Мы спорили об этом не меньше миллиона раз.

– Некоторые из их вещей очень даже ничего, – сказал я. – Но чем они отличаются от Coldplay? Такие же белые английские чуваки, учившиеся в престижных университетах и, вероятно, слишком толковые для окружающих. Девчонки считают, будто Крис Мартин чертовски сексуален, а у Тома Йорка нестандартная внешность, и вот Coldplay продает мириады альбомов, а Radiohead тем временем пытается достучаться до умников вроде нас с тобой.

– Ты абсолютно не прав, – ответил Хейден. – Radiohead с совершенно другой планеты, чем Coldplay. «Kid A», возможно, лучший альбом всех времен и народов, а на Coldplay подают в суд за плагиат после каждого их сингла. Да просто говорить о них в одном контексте – значит выказывать неуважение Radiohead.

Мне нравилось доводить Хейдена. Раньше, когда мы были маленькими, маму очень беспокоили наши словесные баталии. Ей приходилось входить в комнату, где мы вопили друг на друга – ладно, это я вопил, Хейден же рационально и терпеливо пытался объяснить свою точку зрения, даже будучи ребенком. Мама стучала в дверь:

– У вас все в порядке?

– У нас все замечательно, – отвечали мы хором. И так оно и было.

Вспоминая всякие мелочи, я начинал сильно скучать по нему.

На минуту прервав свои приготовления, я сосредоточился на музыке, звучащей в наушниках. Меня не удивило, что он включил в свой микс «How to Disappear Completely», поскольку эта песня была его любимой («Idiodeque» – моей: хотя мне доставляло удовольствие подкалывать Хейдена, я тоже считал Radiohead гораздо более хорошей группой, чем Coldplay). Я всеми силами старался не слишком разнюниваться, не думать о том, как Хейден сидел и составлял подборку песен, перед тем как принять свое окончательное решение. Мне было ненавистно представлять его желающим исчезнуть таким вот образом.

Мои руки сжались в кулаки, ногти впились в ладони, и я сделал попытку успокоиться. Последние несколько дней меня мотало от того, что ужасно не хватало его, до ненависти к нему, я чувствовал свою вину, и мне было хреново. Но теперь у меня была потребность в других эмоциях. Он бросил меня, а я бы никогда не поступил так по отношению к нему, неважно, до какой степени безумия я мог дойти. В результате я почти не спал и, кроме всего прочего, был истощен. Истощен и зол. Изумительное сочетание.

Вот только мой гнев заново запустил цикл, к которому я уже начал потихоньку привыкать. Злюсь. Виню Хейдена. Чувствую себя виноватым. Скучаю по нему. Снова злюсь. Все это перемежалось желанием кричать или швырять и колотить вещи, но у меня не было возможности делать это. Почему бы мне просто-напросто не испытывать печаль, как все нормальные люди?

– Сэм, нам пора! – позвала мама снизу.

Мне его не хватало. И нужно было сделать что-то, чтобы стало чуть лучше. Я подошел к корзине с одеждой в стирку, выудил из нее старую майку с Radiohead и надел под костюм.

2. «Crown of love». Arcade Fire

Церковь, где проходила панихида, находилась на восточной стороне Либертивилля, на его богатой стороне. Стивенсы, семья Хейдена, жили здесь. Моя семья нет.

Снаружи церковь выглядела почти как дорогая лыжная база – повсюду темное дерево и массивные балки; наверное, она была построена одним из тех архитекторов, что отвечают за все новые особняки в этой части города. Внутри дерево было светлее, потолки – сводчатые, по центру свисала сверкающая, в современном стиле, люстра.

Я был из еврейской семьи, и потому до того посещал исключительно католическую церковь. Все ученики моей тогдашней школы получили там первое причастие. Мы переехали в город недавно, и я почти никого не знал, но один мальчик из нашего класса пригласил всех в церковь, и мама сказала, нужно идти, если я хочу подружиться с ребятами. Но это толком не сработало.

Католическая церковь, в моем представлении, больше похожа на церковь: снаружи белая, распятие на алтарной части и великое множество витражей. Эта же оказалась совсем другой, за исключением двух рядов скамеек со спинками, доходивших до алтаря. У подножия алтаря стоял гроб, и в нем лежал Хейден. Наверное, тоже в костюме.