Племя

Встав с кровати, Шон приблизился к окну, где солнце уже постепенно поднималось из-за горизонта. Мягкий свет осторожно падал на пластмассовый подоконник, создавая мешавший глазу блик. На детской площадке уже гуляли два маленьких мальчика лет семи-восьми от силы. Одеты они были не сказать, что хорошо, но и далеко не плохо: пережившие многочисленные ремонты куртки и брюки, грязные коричневые ботинки с отклеенной подошвой и вязаные шерстяные шапки, выглядевшие очень даже неплохо. Дети кидались друг в друга спущенным желтым мячиком, уже скорее похожим на бесформенный кусок резины, что при всем этом забавляло самих детей. Они смеялись, выкрикивали что-то друг другу, на лицах сияли улыбки, а на румяных щеках уже чернела сухая грязь. Чуть дальше на сырой после ночного дождя скамейке Шон увидел парня лет пятнадцати, игравшего на гитаре. Парнишка ставил один аккорд за другим, перебирая струны худыми пальцами, а рядом за всем этим с задумчивым и умным видом наблюдала девушка, вероятнее всего, ровесница. Каждый миг наблюдений за играющими детьми, за счастливыми парами Шону мерещился старый мир, который, как оказалось, был утерян лишь частично. Он все еще жил, по крайней мере, в нас самих, и выпустить его на волю на самом деле не так трудно, как казалось на первый взгляд.

Родригес наблюдал за жизнью из окна около четверти часа. Оторвавшись, он подошел к деревянной тумбочке возле его кровати и выдвинул первый ящик — пусто, зато во втором лежала какая-то газета, датированная еще двадцать третьим годом. «Боже мой! — подумал Шон. — Мне тогда было всего-навсего десять лет, я и подумать не мог о том, что моя жизнь так обернется, да и не только моя…”. В газете не было ничего интересного, Шон лишь понял, что этот город находится где-то в Орловской области и что летом двадцать третьего здесь было довольно жарко. Остальные новости его даже и не волновали: сплошная политика, спорт и очередные объявления по продаже или покупке чего-то. Отложив газету в сторону, Родригес обыскал другую тумбочку, которая оказалась совсем пустой. На чтении газеты и обыске он смог скоротать еще полчаса. «Интересно, чем занимается Роза?», — вспомнил о своей подруге Шон. Идти к ней он не рискнул, пока за ним не пришли, чтобы не подумали, что он уходит куда-то, зная, что вот-вот к нему должны наведаться, да и злить правителей города как-то не хотелось.

Из соседней квартиры вдруг донеслись громкие разговоры. Кто-то спорил о чем-то с большим энтузиазмом, говоря с таким жаром и так беспрерывно, словно диктор. Шону даже стало жалко, что он не может различить слова, которые лишь разбиваются на звуки, врезавшись в стену. Взглянув еще раз на тумбочку, Шон увидел колоду игральных карт, которые вчера отложил в темноте и так и забыл про них. Карты оказались вполне хорошего качества, покрытые пластиком, отчего выглядели значительно лучше своих бумажных аналогов. Достав парочку, Родригес попытался сложить из них замок, но, как это обычно бывает, закончил после первого же падения строения уже в момент постройки второго этажа.

Не зная, чем себя еще занять, Шон вспомнил про свой рюкзак, который вчера так и не распаковал. Достав из него всякий мусор, который он таскал с собой, Родригес сложил его в корзинку, стоявшую возле кресла в гостиной, и продолжил рыться в своих вещах. Впрочем, ничего интересного там не нашлось: еда, питье, два ножа с тупыми лезвиями, бинты, оставшиеся от Розы после нападения собак в школе, и наборы для починки одежды. Одежда Шона, кстати, уже совсем потеряла свой вид. Следы от нападений, прочие дырки и грязь превратили красивую куртку в какие-то лохмотья.

На часах тем временем было уже десять, а это значит, что к Шону придут уже с минуты на минуту. Так и случилось. В дверь постучали, после чего раздался чей-то тихий кашель. Родригес открыл дверь и увидел на пороге высокого, худощавого парня, который был на вид чуть моложе Шона. Его большие карие глаза наивно улыбнулись, после чего он заговорил высоким, слегка дрожащим (неясно из-за чего) голосом:

— Здравствуйте, Шон. Меня прислал Вадим Александрович за вами. Он просит вас явиться к нему, а заодно и… Ох, как же ее там?

— Роза? — подсказал Шон, видя, что парень не справляется со своей памятью, которая его подводит в такой нужный момент.

— Да! Именно! — он посмеялся, слегка кивая головой. — Сейчас я схожу за ней, а вы можете подождать меня у подъезда. Был рад встрече!

— Ага, — равнодушно отвечал Родригес, — и я, — тут Шон замолчал, уже отвернувшись, но вдруг снова воскликнул. — Хотя, знаете, я схожу с вами, — после этих слов он вышел из квартиры, захлопнув дверь.

Парнишка лишь одобрительно кивнул, и они вместе стали спускаться на первый этаж.

— Честно, я пришел сначала за вами, потому что забыл ее имя, — снова тихо посмеялся он. — Совсем провалы в памяти начались, хотя вроде молодой еще. Мне бы у Вадима Александровича поучиться, всегда поражаюсь, как он держит в голове столько всего!