Племя равных

– Этокл и Бриант! – подозвал он своих верных гастрафетчиков. – Готовьте отряд. Сейчас пойдем на прорыв. Только…

Он увидел Темпея с горшками, который вынырнул из трюма, как демон огня из преисподней.

– Только дадим пару залпов для острастки по этим несгибаемым бойцам.

Вскоре за спиной наварха выстроился десяток воинов с гастрафетами и человек двадцать морпехов, из тех, кто оставался на корабле по его приказу. Тем временем баллисты успели зарядить огненными горшками и дать первый залп в сторону изрядно поредевшей фаланги гоплитов противника, которая все еще удерживала единственный выход из порта. Три огненные линии прочертили небо и достигли цели. Зарево полыхнуло под ногами спартиатов сразу в нескольких местах, заставив их плясать дикие танцы. Обгоревшие бойцы бросали копья и щиты, катались по земле, несколько человек добежали до пирса, чтобы броситься в воду и потушить пожиравшее их пламя, но были убиты по дороге из гастрафетов. Получив по стреле в грудь, они рухнули замертво на доски, нелепо раскинув руки. Их мертвые тела все еще продолжали гореть.

С других кораблей прилетело еще несколько горшков, добавив жара в общий костер. Строй фаланги защитников города был почти разрушен, но спартанцы могли отступить назад и перегруппироваться, вновь заблокировав проход, а этого нельзя было допустить. Гисандр заметил, как к берегу подошли еще две триеры, на которых морпехами служили недавние пираты. Они тотчас посыпались вниз, даже не дожидаясь, пока триера полностью пристанет к пирсу.

– Вот теперь пора, – решил Гисандр и, выхватив меч, прокричал, перекрывая шум сражения: – За мной, за Спарту, за царя Леонида!

И повел своих гастрафетчиков и морпехов в бой, а следом за ним устремились воины «пиратских» экипажей. По приказу наварха гастрафетчики, передвигавшиеся сразу за командиром, дали залп по преградившим путь еще на краю пирса спартанцам из Прасий, уложив наповал не меньше десятка. В образовавшуюся брешь прорвался сам наварх и еще пятеро морпехов. Яростно работая клинками, они отправили на встречу с богами еще нескольких спартиатов, воевавших на стороне эфоров, расширив проход, куда устремились подоспевшие «пираты». В пылу сражения Гисандр все же успел заметить рослую фигуру Архона, клинок которого сверкал у входа в арсенал, где до сих пор шла жестокая драка.

«Ладно, – решил наварх, отбивая направленное в грудь копье, – в бою бывает всякое. Сам пробью проход в город. Арсенал тоже нужно взять».

Выбравшись с пирса, где они уничтожили большую группу гоплитов, атакующие порядки Гисандра вскоре приблизились к остаткам сожженной фаланги. Защитники успели немного прийти в себя, отступить выше по склону и вновь выстроить подобие ровной шеренги, хотя там оставалось не более четырех десятков воинов.

Прикрывшись щитом, наварх обернулся назад. За его спиной шло около сотни бойцов. Остальные добивали очаги сопротивления в полыхавшей гавани. К пирсу приставали последние корабли, высаживая десант.

«Мы у цели, – усмехнулся Гисандр, мгновенно посчитав соотношение сил, – горшки и ядра сделали свое дело. Остался последний удар».

– Гастрафетчики, дать новый залп! – приказал наварх, прежде чем ринуться на прорыв.

Оставаясь невидимыми за спинами пехотинцев, гастрафетчики зарядили свое оружие и быстро прицелились в недвижимо стоявших гоплитов, которые не спешили идти в контратаку. Увидев в последний момент целившихся в них из странных луков воинов, защитники дороги тут же присели на одно колено, прикрывшись щитами. То же самое попытался сделать и второй ряд фаланги. Но не успел. Короткие мощные стрелы с тяжелыми наконечниками били с такой скоростью и силой, что пробивали даже спартанские щиты, но застревали в них. А доспехи для них вообще не были преградой. Залп поразил в грудь, шею и голову сразу семерых спартиатов. Еще двоим стрелы угодили в бедро, лишив их возможности быстро передвигаться. Раздалось несколько сдавленных криков, после которых мертвые воины, отбросив щиты и копья, скатились почти к ногам Гисандра.

– За Спарту, за царя Леонида! – вновь выкрикнул боевой клич Гисандр, первым бросившись вверх по дороге. Добежав до того места, где только что была брешь, он заметил, что на место убитого спартанца встал другой, который попытался сразить его копьем. Удар был точным, но наварх успел увернуться, и копье лишь скользнуло по краю щита. Сам Гисандр оказался точнее. Он пригнулся и рубанул противника по ногам, которые не спасли даже медные поножи. Хлесткий удар рассек икру на правой ноге. Воин взвыл от боли, покачнулся и отвел в сторону щит, одновременно ударив наварха копьем еще раз. Гисандру этого хватило. Отразив отчаянный, но не точный удар копьем, наварх сделал лишь один быстрый выпад в раскрывшуюся грудь и проколол сердце. Воин охнул, выронив оружие, и упал на колени. Гисандр не стал ждать, пока тот уткнется лицом в землю, и бросился вперед, оттолкнув мертвое тело с пути.