Племя Тигра

Ругаться сразу расхотелось, и Семен огляделся вокруг. Ну конечно: небольшой холмик в основании склона весь изрыт норами – это колония полярных сусликов – евражек. Они здесь такие же, как в ХХ веке, разве что чуть покрупнее. Помнится, ребята шутили: «Один евражка заменяет банку тушенки». На что Семен обычно отвечал: «И даже больше, поскольку вы наверняка откажетесь есть мясо, и все оно достанется мне».

И вот хозяин местного поселения стоял столбиком (сантиметров тридцать?) метрах в трех и, вероятно чувствуя себя в безопасности, пронзительно чирикал на непрошеного гостя. При этом он умудрялся сердито махать довольно длинным хвостом – я те покажу, мол, как чужие норы ломать!

«Ну, да, „по науке“ евражка так и называется – „длиннохвостый суслик“. Сколько эта братва мне продуктов попортила в свое время! Особенно они любят печенье и галеты. А еще обожают забираться под брезент, которым накрыто снаряжение, и гадить там на тюки и ящики».

– Ты чего разорался? – спросил Семен вполне миролюбиво. – Я же не нарочно.

– Чирик! Чив! – ответил евражка.

– Да ладно: не так уж сильно и обвалил! Заново отстроишь – делов-то. А если бы я из-за тебя ногу сломал?

– Чив-чив! – заявил зверек.

– Ах ты так? Обзываешься, значит… Ну, тогда я тебя съем! – Семен попытался сосредоточиться для «ментального» приказа и прикинул расстояние, на котором уже сможет достать собеседника посохом. – А ну-ка, иди ко мне! Иди-иди, раз ты такой смелый!

Вообще-то сеансы мысленного общения с животными были для него довольно трудны и мучительны. Расплачиваться за них приходилось сильной головной болью. Он бы, пожалуй, не пошел на это ради нескольких сот граммов сырого мяса пополам с терпким вонючим салом. Однако способность к такому общению была здесь одним из немногих его преимуществ, лишиться которого ему совсем не хотелось: «Нужно себя проверить – я давно не делал этого. Если потом удастся еще и поужинать – будет совсем хорошо».

Зверек еще раз чирикнул, покрутил головой вправо-влево и неуверенно встал на все четыре лапы.

– «Давай-давай, двигайся! Иди, ползи, перебирай лапами! Ко мне, ко мне, ближе, ближе…» – наращивал давление Семен.

– «Ой, что это?! Ой, не хочу! Страшно! Почему он зовет меня?! Ой!»

– «Ко мне, ко мне! Двигайся, двигайся, не бойся, не бойся!»

То и дело оглядываясь, нервно дергая хвостом, зверек медленно двигался в его сторону. Семен стоял неподвижно, опираясь на посох, и шепотом дублировал свои напряженные мысленные «посылы». Он так увлекся, что забыл про дистанцию, на которой уже можно бить: «Лапами, лапами! Ко мне, ко мне! Ближе, ближе! Совсем и не страшно – ближе, ближе!»

В конце концов суслик оказался у самых его ног. Семен опустился на корточки и… погладил пальцем шерстку на голове и спине.

– Вот глупенький! – рассмеялся он. – Как же я тебя есть буду, если у тебя спина в крапушку?

Освобожденный от давления чужой воли, зверек буквально подпрыгнул на месте и, даже не чирикнув, пулей метнулся куда-то в сторону и исчез.

«Вот так всегда, – думал Семен, поднимаясь на ноги и массируя виски. – Беда с этими евражками: столько хлопот от них бывает на стоянках, а убить без большой нужды рука не поднимается. А уж если в отряде есть дама… Почему-то женщины жутко боятся крыс и мышей, но обожают евражек и леммингов. Наверное, это из-за формы хвостов… А я тоже хорош: остался без ужина, но с головной болью. Когда же ты, Сема, человеком станешь? Наверное, со мной, как в том анекдоте: „Не бывать тебе, Вася, настоящим сантехником – так и будешь всю жизнь ключи подавать…“»

Семен вспомнил первое побоище возле поселка лоуринов, хруст костей под его палкой и зажмурился, потряс головой: «Пожалуй, я предпочел бы подавать ключи, а не плескаться в дерьме, но у меня здесь почему-то все время не бывает выбора».

Когда миновали первые спазмы, Семен поднял голову и посмотрел вверх. Метрах в пятнадцати над ним на перегибе склона неподвижно застыли фигуры хьюггов. «Раз, два… восемь, – сосчитал Семен. – Эти с копьями, они не из моего конвоя. Наверное, подошли следом. И что? Стоят и смотрят, как я тут играю с евражкой? Ур-роды…»

Утром его разбудили нестройные крики, доносившиеся с приличного расстояния. Солнца по-прежнему не было видно за высокой ровной облачностью, дул довольно сильный и совсем не теплый ветер, так что Семен решил не превращать пока свою рубаху в безрукавку. Утро, похоже, было совсем не ранним, но его почему-то никто не удосужился разбудить. Более того, поблизости вообще не наблюдалось ни одного хьюгга. «Хм, куда это они подевались? – без особого, впрочем, любопытства размышлял Семен, подвязывая ремешками подол своей кухлянки. – Это они, что ли, там орут?»

Он справил нужду и сделал короткую разминку с посохом. Для полного утреннего комплекта следовало бы умыться, но было решительно негде и нечем. Зато активно давали себя знать последствия вчерашнего контакта с евражкой – не в виде головной боли, конечно, а просто громко урчал пустой желудок. «Эх, сейчас бы яичницу с грудинкой! М-м-м… Из десяти яиц. Можно – страусиных. Ну, ладно, так чего же они там шумят?»