Племя Тигра

Керамическая посуда, доставленная в поселок лоуринов в качестве вступительного взноса, вызвала только насмешки старейшин. Правда, рябиновая самогонка, изготовленная с ее помощью, пришлась им вполне по вкусу. В общем, в муках изготовленные горшки и миски остались Семену «для личного пользования». Чем не замедлила воспользоваться Сухая Ветка, старающаяся не упустить ни единой возможности угодить своему мужчине. Она с ходу освоила приготовление вареных, тушеных, жареных блюд и смело начала экспериментировать с растительными приправами и гарнирами. Ее явные сексуальные и кулинарные успехи уже начали вызывать нездоровое любопытство у местных женщин, и Семен не без тревоги ждал, во что это выльется. Вот этот мальчишка вполне мог оказаться «засланным казачком», и вскоре весь поселок будет знать, чем именно Сухая Ветка кормит своего Семхона.

– И зачем же они меня зовут, а? – поинтересовался Семен, когда потенциальный шпион облизал пустую миску. – Только не говори, что не знаешь, а то добавки не получишь.

– А в меня больше и не влезет, – не испугался будущий воин и пощупал раздутый живот. – Хотя, пожалуй, еще немного поем. Только теперь вон из того маленького корыта. Там что?

– Мясо оленье тушенное в собственном соку с луком, папоротником и смородиновым листом. Подается с брусникой и лесным орехом, – важно ответила Ветка и подмигнула Семену.

– Со скорлупой орех-то? – уточнил пацан. – И всего один, да?

– Орехов много, – засмеялся Семен. – И они без скорлупы. Только тебе, наверное, больше нельзя, а то лопнешь и всех обрызгаешь.

– Еще чего?! – возмутился юный нахлебник и сунул свою миску женщине. – Давай накладывай!

– Но-но, – попытался осадить его Семен. – Ты не очень-то! Разве можно так к женщине обращаться?!

Парнишка изумленно уставился на него:

– Ты чо, Семхон? Как же еще к ней обращаться? Баба же!

Семен растерялся. Самым натуральным образом. Правда, ненадолго.

– Как? Я покажу тебе «как», – сказал он, поднимаясь и обходя костер. – Смотри и запоминай!

Он присел рядом с Веткой, приобнял ее за плечи, отвел прядь волос и чмокнул в щечку, пощекотал, как котенка, под подбородком и проговорил елейнейшим голосом:

– Веточка, солнышко мое незакатное, звездочка моя ненаглядная, радость моя бесконечная, будь так добра, если тебя не затруднит, дай молодому человеку немного оленинки…

– Почему немного-то? – только и сумел пробормотать совершенно обалдевший юный лоурин. Его потрясение было настолько велико, что жевал он, кажется, совершенно не чувствуя вкуса, и поглядывал на взрослых почти с испугом.

Произведенный эффект Семену понравился, и он решил закрепить успех:

– Это еще не все, парень! Когда закончишь, надо сказать: «Большое спасибо, Сухая Ветка! Ты приготовила замечательную еду. Она мне очень понравилась, и я благодарю тебя!»

Уродливая керамическая ложка с куском мяса застыла на полпути ко рту. Мальчишка сглотнул, похлопал ресницами, поставил на землю полупустую миску и встал:

– Да ну вас…

«…психи ненормальные!» – закончил про себя его фразу Семен и расхохотался:

– А ты как думал?

Испуганный пацан собрался дать деру, и Семен едва успел его задержать:

– Стой! Стой, кому говорят?! Так зачем я понадобился старейшинам, а? Или ты еще маленький и во взрослых делах ничего не понимаешь?

– Сам ты маленький! Дозорный увидел Черного Бизона с людьми. Они возвращаются.

– С Головастиком? – задал самый главный вопрос Семен, но пацан ответом его не удостоил, а припустил трусцой в поселок – подальше от этой чокнутой парочки, да и рассказать всем поскорее надо…

«Вот и поговорили, – вздохнул Семен. – Надеюсь, по здешним правилам мужчина, прошедший полное посвящение и имеющий четыре „победы“, может позволить себе быть чокнутым?»

Он доел мясо, поблагодарил Ветку (она почти привыкла к его манерам, но все равно каждый раз смущенно краснела) и принялся натягивать тапочки-мокасины. Он три дня не надевал их, шкура засохла и терла ступню, поскольку носков у него, конечно, не было и в помине. «Ничего, скоро размякнут, – успокоил себя Семен. – Зато почти новые, и сшиты профессионально, не то что я себе мастерил когда-то». Он начал натягивать через голову рубаху и запутался – что-то все не так и как-то непонятно. Когда же разобрался, в чем дело, то на некоторое время потерял дар речи: когда же она успела?!