Племянница вампира: Судьба (СИ)

— Конечно любимый, но уже каникулы закончились. Марго в школе.

— Ммм…. А мы выедем в пятницу вечером, во вторник вернемся, пару дней прогула по семейным обстоятельствам ей простят, — улыбнулся он. — Буду учить вас кататься на лыжах. Нет, не дай бог упадете, и покалечитесь. На санках буду вас катать, вот.

Я смотрела на него и улыбалась как дурочка. Сколько заботы и нежности было в его словах.

— Хватить сидеть, задницу отморозишь. — Вернули в реальность его слова.

— Я не замерзла, — мне правда не было холодно, но спорить не стала и поднялась с лавочки.

— Не хватало, что бы замерзла. — Заботливо, он кутал меня в шубу. — Тебе еще детей рожать, как минимум троих.

Не удержавшись, я засмеялась, его глаза потемнели и стали серьезными.

— Ты опять?

— Нет, нет, любимый. Не вздумай обижаться. Я от радости смеюсь. Ты такой заботливый, мой монстрик.

Его взгляд потеплел.

— Только с тобой я заботливый монстрик, потому что люблю тебя, очень. Дочку нашу люблю.

— Еще братьев любишь, Валарика.

— Да я всех люблю, — засмеялся он и нежно меня поцеловал. — Я всех люблю, когда ты рядом. — Прошептал он.

Глава 36

На следующий вечер мы вернулись домой, от стыда я долго не решалась войти в дом. Устав ждать, Влад закинул меня на плечи и под мои протестующие визги занес внутрь. Я стояла и не знала, что сказать, благо все сделали вид, что ничего не произошло, радуясь моему возвращению. Все кроме Олега, ну кто бы сомневался. С хмурым лицом он заявил, что простит потрепанные нервы своих братьев, а именно Святослава, как отца и Владимира, как супруга, которых чуть инфаркт не хватил (смешно, правда?) от моей выходки, между прочим, дурацкой. Так вот, простит, если в воскресение накормлю всех вкусным ужином, «кровавым» естественно. Услышав, что мы планируем на выходные уехать в горы, подумал и смиловался.

— Ладно, тогда завтра с тебя блинчики и жареная кровь. Можешь не париться и пожать кусками. Кровь привезу днем, — усмехнулся он.

— Ты тогда уже побольше бери, мы тоже приедем, — обнимая маму, заявил отец.

— Так, значить, вернулась гулена! — раздался грозный голос Рика. — Она укатила, куда глаза глядят, а ты сиди и волнуйся? Я сроду так не переживал, женщина! — рычал он.

— Я тоже тебя рада видеть, Рик, — крепко обняла парня, который тщательно пытался делать грозный вид.

— Вот от меня ты одним «кровавым» ужином не отделаешься! Кстати, я тоже приду.

Все засмеялись.

— Если честно, помощь твоя нужна, одна из самок в капкан попала, я-то вытащил, но лапа перебита… — начал он.

— Господи, мои волки, как я могла забыть! — выскочив в чем была, помчалась в лес.

— Мы скоро, — бросил на ходу Влад, удивленным родственникам, схватил мою шубу и рванул за мной.

— Волки? — переспросила Саша, глядя на мужа.

— Лера, как оказалось хорошо понимает зверей, а они ее. С волками подружилась. Кошечка, я подробностей не знаю, у нее спросишь, — умоляющим тоном ответил Игорь.

— Лера, стой! — крикнул Влад. Я остановилась. — Во-первых, оденься, во-вторых, я донесу, так скорее.

— Она и так не хило на каблуках бегает, — оценил мои физические способности Валарик. Влад недовольно фыркнул, замотал меня в шубу и взял на руки. Волчица лежала без движения, рядом по бокам расположились самец и вторая самка. Подросшие волчата копошились в норе.

— Греют ее, чтобы не околела, — с жалостью глядя на животное, пояснил Рик. Почуяв меня, животные радостно завиляли хвостами, даже подпрыгнули пару раз, потрепав их по головам, я подошла к раненной самке. Она жалобно заскулила.

— Бедная девочка, — беря раненую лапу, пожалела ее я. — Сейчас я тебя полечу, будет не больно, — успокаивала я волчицу, она смотрела на меня понимающими глазами и продолжала тихо поскуливать.

От ладоней пошло голубое свечение, раны постепенно затягивались.

— Вот и все. Теперь ты сможешь бегать, только сразу в галоп не пускайся.

В знак благодарности самка уткнулась носом в мою ладонь, потом лизнула в щеку, весело смеясь, я потрепала ее за мордаху. Тем временем Влад, умостившись на коряге, играл с волчатами.

— Рик, ты когда-то таким же был, — тиская малыша, с теплотой в голосе обратился он к другу. Валарик обиженно надул губы.

— Упырь, я ребенком был.

— Ты, волчонком был. И грыз меня, все руки покусанные были.

— Нечего было меня тискать, я тебе не девочка, — продолжал бурчать оборотень.

— Зай, он такой смешной был, как щеночек. Задиристый, меня как увидит, сразу в волчонка обращается и рычит. Вечно из-за угла кидался, грозный такой. Пока руку мне не погрызет не успокоиться. Отец накричит, отстанет, спрячется, только все расслабились, опять на руке висит.

Рик смеялся.

— Да, было дело. Я ему руки отгрызть мечтал, чтобы по ушам не бил. Не успел явиться, сразу по ушам, ему в прикол, а мне неприятно, я не котенок.

Я стояла, облокотившись о дерево, и с улыбкой слушала спорящих мужчин.

— Как же я вас люблю, — вырвалось у меня. Они замолкли и посмотрели на меня, потом друг на друга и засмеялись. Впервые мой мужчина не насупился, не ревновал, а искренне смеялся.