Плен одиночества

— Я не помню, — заглянув ему в душу, тихо сказала она. Ладошки её расслабленно заскользили по его груди, на губах появилась улыбка. — Тебя не помню.

— У тебя память короткая, Бердникова?

— Девичья. — Её пальчики расстегнули одну пуговицу, вторую, а на третьей кисть её накрыла его ладонь.

— Я серьезно.

— Я тоже. — Получив свободу, пальцы продолжили расстегивать маленькие пуговички.

— Стерва!

Шумно выдохнув, Игорь подхватил Ринату под ягодицы, и она тут же обвила его поясницу ногами. Прижалась к нему так страстно и порывисто, что его мозг мигом отключился. Он дернул её за волосы, и она, откинув голову, призывно застонала. Откровенно и чувственно. В следующее мгновение губы их слились в диком, практически неконтролируемом поцелуе. Языки мигом соприкоснулись. Вкусно… И горько, и сладко, и солёный привкус прошлого. Всё в одном поцелуе. Так много, так мало — вся жизнь, вся их суть. Двоих. Обоих. Продолжая поддерживать Рину одной рукой, Игорь двинулся к своей спальне. Рината в это время беспрестанно целовала его — лицо, губы, шею. На мгновение остановилась на пересекающем уголок брови шраме. Провела пальчиком. Затем коснулась губами и выдохнула, почувствовав, как они падают на постель. Вместе. С ним. С ней. Не важно всё. Не важно. Всё потом.

Глава 23

Россия, Москва, май 2021 года

Кофемашина отключилась, и кухню наполнил густой приятный аромат арабики. Рината, закатав сползающий рукав чёрной, доходящей ей до середины бёдер рубашки, взяла чашку и блаженно втянула запах. Кофе. Да, идеальное начало утра. Времени на часах было совсем мало, Игорь еще спал, а она… Отпив глоток, Рината пристроилась на подоконнике. Эту ночь они провели вместе. Она проснулась у Игоря на груди, его рука лежала на её талии и… ей давно не было так хорошо.

Вздохнув, Рината привалилась затылком к окну, сделала еще один глоток и поставила чашку рядом, на подоконник. Затем подобрала одну ногу и уткнулась подбородком в коленку. Волосы беспорядочно рассыпались по плечам, окутывая её шелковистым покрывалом.

Минувшим вечером, едва они, тяжело дыша, оторвались друг от друга, Рина, памятуя о прошлом разе, поднялась с кровати и принялась искать свою одежду. Игорь лежал на боку и, подоткнув под голову подушку, молча наблюдал за ней. И когда она, не с первой попытки, но все-таки нашла своё платье, встал с постели. Подойдя к ней, мягко высвободил ткань из её руки. Бросил на стул, поверх своих брюк, небрежно свисающих со спинки. Ладони его практически невесомо прошлись по её плечам, от локтей и выше. Губы коснулись лопатки.

— Останься, — сипло выговорил Игорь и вновь скользнул губами.

По коже Ринаты побежали мурашки, она нервно выдохнула, но не двинулась с места. Меж тем он, перекинув её волосы на плечо, прошелся пальцем по татуировке. Четыре большие и пять маленьких птичек. Самая последняя, переходящая на шею, была самой свежей. Последний чемпионат мира и последняя птичка. Четыре большие — её золото Олимпиад. Губы его, мягкие и теплые, проследовали за пальцами. Чувственный поцелуй каждой птице. Не выдержав, Рината хрипло застонала и откинула голову на его плечо. Прикрыла глаза и тут же ощутила, как руки его накрыли её грудь, легонько сжали. На ней абсолютно ничего не было. И на нём… Она чувствовала, как он хочет её, как желает быть с ней. И она… чёрт возьми, она не хотела уходить!

— Обещай, что ты будешь молчать. — Голос её, казалось, принадлежал вовсе не ей. Будто бы это кто-то рядом.

— Обещаю, — прошептал он ей на ухо и прикусил мочку. А ладонь его, оторвавшись от груди, проследовала ниже, к самому сокровенному. Пальцы, коснувшись складочек, нежно погладили, губы не переставая ласкали птичек, оставляли влажные следы на плечах и шее. И Рината провалилась в бархатно-сладкую бездну, вынырнуть из которой смогла лишь к утру. В его постели. Рядом с ним.

Проснувшись, Игорь дотянулся до брошенного на тумбу телефона и удивленно вскинул брови. Почти восемь утра. Когда он позволял себе такую роскошь? В последние годы вскакивал не позднее пяти, а теперь… С кухни доносилось жужжание работающей кофемашины. Тихое и монотонное, совершенно обычное, оно, тем не менее, пробудило в нём странные чувства. На подушке, лежащей рядом, он заметил черный длинный волос. На стуле валялось бежевое платье. Рядом с ножкой — одна туфля. В его комнату проникла Рината. Рината проникла в его жизнь. И это было так… естественно, будто бы все эти годы она была здесь. Если это — их личный Ад, то он согласен остаться тут навечно. С ней. Наполняя легкие ею до отказа.