Пленение Селии

Селии не придется долго ждать; оба кузена вышли из ванной с выражением решимости на лицах. Сэр Джейсон появился у постели, вооруженный безопасной бритвой и фарфоровой чашкой с новой порцией его любимого крема для бритья, в который было добавлено масло сандалового дерева. Колин все еще держал свой тазик. Тот был наполнен водой, в холодный воздух поднимался пар. Вдруг она поняла предназначение этих разрозненных предметов и сжала бедра, чтобы защититься от нового покушения на ее интимные части.

— Не надо, — слабо выдавила она, не в силах вынести мысль о том, что эти мужчины изуродуют ее, лишив последнего прикрытия скромности.

— Дорогая Селия, — замурлыкал сэр Джейсон с угрозой в голосе, — пожалуйста, не сопротивляйся нам, ибо мы можем поранить тебя.

Селия не могла не догадаться о скрытом в этих словах намеке, и в ответ изящная плоть ее клитора испуганно дернулась. Слезы отчаяния затуманили ей взор, ибо она ничего не могла сделать, а только лежать, позволяя сэру Джейсону и человеку, который должен был бы защитить ее, приступить к столь позорному действу.

Специальным помазком сэр Джейсон неторопливо намылил густым кремом нежную лонную дугу, втирая его в рыжеватые кудри. Он хотел насладиться каждым прекрасным мгновением этого важного события, ибо уже прождал слишком долго, чтобы вкусить полное обнажение скрытых прелестей Селии. Его рука дрожала от сильного возбуждения, когда он провел бритвой по слою пены, забирая острым, жадным лезвием значительное количество волос и исторгнув у Селии испуганный крик, когда та увидела полосу снежно-белой плоти, оставшуюся позади куска стали. Сэр Джейсон полностью отдавался своим трудам, желая, чтобы его рука была твердой. После еще нескольких движений стали кожа Селии сверкала как самый прекрасный фарфор, чуть обнажая начало изящной ложбинки, которую образовала точка встречи пухлых половых губ.

Ее бедра подрагивали, когда сэр Джейсон развел их до упора и резко приказал ей лежать спокойно. Однако бедра подрагивали помимо ее воли, побуждая Колина держать ее за колени, чтобы позволить кузену намылить и повторить операцию на внешних губах. Лезвие прошлось по ее пухлым складкам, щекоча чувствительную плоть, и Селия с мольбой смотрела на возлюбленного, не в силах поверить, что тот мог стать соучастником этой унизительной процедуры. Колин и в самом деле помогал с таким рвением, что пригнул клитор Селии, чтобы его не поранило лезвие, или, как опасалась Селия, его не отрезали совсем во время этой процедуры.

Затем Колин прижал вывернутые бедра к ее туловищу с тем, чтобы кузен мог заняться оставшейся под основанием клитора копной растительности. Сэр Джейсон с особой осторожностью срезал колечки, окружавшие нежную кожу щели, их рыжеватый цвет стал темнее от невольных выделений. Ему несколько раз пришлось вытирать это место уголком полотенца, чтобы можно было продолжить начатое, и он не упустил случая несколько раз напомнить, что Селия выделяет влагу, унижая ее еще больше. Похоже сэр Джейсон в своей похотливости к ней не знал границ и говорил так, будто она в восторге от его ухаживании. Лишение лонных локонов, учиненное кузенами, и так было унизительным, но то, что Колин силой помогал обнажить женские прелести Селии, заставило пленницу плакать и слезы безудержно потекли по ее щекам. Она не могла остановить дрожь, пока сэр Джейсон оголял эти места, опасаясь, что острый кусок стали вонзится в нежную плоть и навсегда искалечит ее. Однако никто ей не сочувствовал. Слезы не высохли, когда бритва сэра Джейсона щекотала ее подрагивавшую вагину, сбривая последние упрямые волосинки, отчаянно цеплявшиеся за влажную поверхность. Волосинки присоединились к остальным состриженным локонам, плававшим на поверхности воды в тазике.

Наконец мучение закончилось. Половые губы Селии, более пухлые и бледные, чем когда-либо, вывернулись, словно ожидая поцелуев, а исстрадавшийся язычок между ними ждал другого страстного языка. Однако такой альянс не входил в намерение сэра Джейсона. Мысли старшего кузена были заняты воображением, будто он сам вращает и разделяет лакомый розовый кусочек. Он сделал выдох от удовольствия, когда почувствовал, что член к этому моменту значительно окреп. Его кузен испытывал подобную же реакцию и на чистом материале его трусов остались мужские капельки. От вида выбритой прелести Селии у обоих кузенов дух захватило, и они не могли понять, зачем природе скрывать подобное совершенство под густой чащей волос.