Пленение Селии

Но поймут ли они? Или же они, как это водится с мужчинами, заклеймят ее шлюхой? Неужели мужчина хочет женщину, когда та остается его рабой — беспомощной и молящей о пощаде — пощаде, которую не дождаться? Примет ли ее мужчина в ином качестве? В конце концов Селия была такой, какой ее сделали эти двое мужчин. Ибо в плену она стала творением Хардвиков.

Сэр Джейсон был самым страстным из кузенов. Степень распутства этого кузена, казалось, прямо связана с его эмоциями. Он всегда хотел большего — дойти до границ возможного и даже невозможного, в то время как Колин был склонен держать себя в руках, будто укрощал собственную природу, наверно, чего-то опасался. Сэр Джейсон не знал страха. Он хотел, и он брал. Стоило лишь заглянуть в его глаза, чтобы увидеть в них не знающую жалости потребность. Хотя они были очень похожи на глаза Колина, но стоило присмотреться поближе, и обнаруживалось нечто другое, особенно когда глаза загорались при виде нагой и уязвимой Селии, когда перед ним обнажались ее самые интимные места, который не прикрывала даже скромная растительность.

Постоянное унижение Селии, сэром Джейсоном стало почти ритуальным и лишало ее собственного я и личности, какой она когда-то была, особенно если рядом в качестве свидетеля стоял Колин. Его присутствие почему-то приводило к тому, что насилие над ней принимало крайние формы, обостряя ее ощущения, пока она не превращалась в оголенный живой комок нервов. Но когда же произошло это превращение? Сначала Селия не выносила сэра Джейсона со страстностью, равной, если не превосходившей его собственную страсть к ней. В сознании он ей был противен до сих пор, только сейчас она перестала сопротивляться, позволяя творить со своим изящным телом любой разврат, какой ему вздумается. Возможно, она точно так, как Колин, часто становилась пассивным наблюдателем и, словно дегустатор, наслаждалась своим сладострастным унижением. Вдруг Селия обнаружила, что вытягивает шею, чтобы увидеть сбоку в любом ближайшем зеркале отражение сэра Джейсона, оседлавшего ее и точно нацелившего набухшую пурпурную головку пениса, которая исчезала в ней. Увы, этот угол скоро потерял новизну, уступая импульсам более графического свойства, когда Селия пожелала, чтобы вокруг них расставили несколько зеркал, которые отражали бы любое вообразимое плотское соитие. Как ей хотелось утолить жадные глаза внушительным видом его толстого органа, который вторгался и выходил из ее, казалось бы недоступных отверстий, причем эта сцена отражалась бы с разных углов и во всех ярких деталях. Если бы она только могла выразить это распутное желание!

Если бы сэр Джейсон догадался о желании Селии, он с удовольствием выполнил бы его, ибо отнюдь не был эгоистом в своих забавах. Он уже испытал радость, когда наблюдал за тем, как его внушительный член вторгается в нее, и любил располагаться так, чтобы видеть ее сочную щель и губы, напрягшиеся от желания принять его. Он часто лежал на спине и позволял Селии восседать на себе так, чтобы цветущие полушария ее задницы были повернуты к его лицу, а его широкие бедра не позволяли ее бедрам сомкнуться. Тогда он мог отдохнуть, пока она трудилась, а его глаза, как и пенис, наслаждались находившимися перед ними прелестными сокровищами. С каким удовольствием он смотрел, как его большая шишка раздвигает ее маленькую щель до невероятной ширины, пока та проникала в нее до самого упора. Женские соки покрывали раздраженный член, и тот сверкал, словно полированный мрамор, а медовые капельки собирались вокруг его основания и попадали на лобковые кудри.

Пока Селия так трудилась, сэр Джейсон велел ей раздвинуть ягодицы, что позволяло ему без помех рассматривать ее сокровища включая неотразимую ямочку, которая моргала каждый раз, когда его орган исчезал в пылающем влагалище. Если откровенно, то сэр Джейсон жалел, что у него нет двух пенисов, тогда можно было бы трахать эти чудесные отверстия одновременно. Поэтому он довольствовался тем, что слюнявил большой палец руки и располагал его так, чтобы тот проникал в анус Селии одновременно с вторжением в переднее отверстие, когда она опускалась на его член. Постепенно он стал пользоваться тремя пальцами и находил большое удовольствие, смотря, как те заглатываются этим отверстием.

Когда Селия занимала подобную позу на сэре Джейсоне, из ее обратной стороны можно было извлечь максимальную пользу, и три пальца вскоре вытеснило нечто обладавшее большими габаритами и настойчивостью. Сэр Джейсон больше всего любил позу, когда Селия полуприседала и опускала свои ягодицы на его таз и таким образом поглощала максимальную длину его внушительного члена. Он сдерживал кульминацию как можно дольше и наслаждался заключительным моментом экстаза, когда его подношения извергались глубоко в ее обжигающей задней магистрали. После столь изящного слияния маленький анус Селии приобретал изумительный опенок пунцового цвета, как это всегда бывало, когда ее хорошо трахнули в эту часть тела.