Плененная душа

Самое сложное начиналось, когда короткий зимний день приближался к закату. Полагалось в сей час охотникам улизнуть как можно незаметней с насиженных рабочих мест — и пробраться к одному из внутренних тайных проходов, ведущих с половины слуг на господскую. А оттуда — в коридорчик внутри стены да через скрытую дверцу прямиком в Императорскую спальню… Дверца, как и прочие входы-выходы, конечно же, запиралась, и не только на хитрый замок да потайной засовчик, но также с помощью гильдийного амулета неизвестной убийственной силы (а может — и не одного) — и тут уж Риссе с Храшем предстояло проявить свои таланты, да при этом сделать все очень-очень тихо. Ибо покои Его Божественности охранялись не просто солдатами, но парой темных мастеров, весьма серьезных да внимательных. Казалось, тут бы Огнезору своим сообщникам и посодействовать — вот только делать этого он не собирался. Меньше всего хотелось Гильдмастеру, чтоб о его фокусах проведали в Гильдии. И все, чем мог он помочь, — это обеспечить в тот день караул из двух подмастерьев-воинов, вместо обычной пары: «боец» — «одаренный». Шансы для охотников остаться незамеченными это, конечно, увеличивало — но вот возможностей уйти живыми, коли все ж поймают, почти не оставалось — о чем и сообщил темный мастер подельникам.

— Значит, не будем попадаться, — хмуро бросил на это Кудесник, да с новым рвением взялся за изучение потайных ходов.

Тут-то и случился спор о злополучной развилке, отнявший у них лишний час времени и нежданно помиривший Огнезора с Храшем. Как раз вовремя. Потому что, очень подозревал Гильдмастер, штука, охраняющая драгоценный ларец, в котором и лежала столь желанная им корона, могла оказаться куда хуже любого, даже самого гадкого, дверного амулета: делали ее давным-давно и мастера не чета нынешним. А соваться к такой даже с Храшевой «дубовой головой» дьявольски опасно! Два дня Огнезор морочился над неприметным защитным колечком — вот только колебался до сих пор, отдавать ли его охотнику. И впрямь, как напялить амулет на того, кто совсем тебе не доверяет? Толку от такой защиты не появится — хорошо, если вреда не будет.

Сейчас же, когда Храш немного подобрел, вручить невзрачное костяное колечко было самое время.

— Держи, — протянул Огнезор «подарок». — На палец наденешь, перед стражей сойдет за венчальное. К ларцу с короной без него не лезь!

Храш взглянул на мастера с сомнением, но кольцо взял и неуверенно кивнул.

«Не наденет!» — тут же обреченно вздохнула Лая.

«Ну, я хотя бы сделал все, что мог…»

Охотница промолчала — и правильно. Времени на уговоры глупого упрямца у них все равно не было. Да и спину ему прикрывать не Огнезоровым было делом: на безумный послезавтрашний день у Гильдмастера хватало и своих, никак с короной не связанных, забот.

***

Императорский престол возвышался в сводчатом нефе, подобно храмовому алтарю, — утопающий в разноцветье тяжелых знамен, играющий золотом в солнечном свете, что лился щедро морозным этим днем сквозь витражи огромных окон. Наверное, из зала, из собравшейся там разряженной, восторженной толпы Золотой Трон, и правда, являл собою зрелище величия, почти божественной мощи — но отсюда, из полускрытой тканью сумрачной глубины в его тени, Огнезор до боли ясно подмечал упущенную слугами пыль с паутиной в парчовых и бархатных складках, потрескавшуюся позолоту на резных боковинах и спинке. И трех месяцев не прошло, как возглавил он Гильдию, но, похоже, видеть изнанку императорской власти уже успело слишком крепко войти у него в привычку.

Церемония Вручения Даров была в самом разгаре — а Гильдмастер вовсю старался не думать о прорве срочных дел, что пришлось ему отложить ради стояния бесполезным истуканом за спиной безумца в угоду честолюбию того и для его же безопасности. Но единственным здесь развлечением оставалось разглядыванье довольно скучных гостей — потому непрошенные мысли получалось гнать из рук вон плохо.

Четверка в светло-зеленых храмовых хламидах немного оживила его любопытство. Дождавшись своего череда, уважительно поклонились они Императору, а тонкий, сухой старичок выступил вперед, чтоб опустить со всей осторожностью на длинный, накрытый парчой, стол для даров небольшую серебряную чашу с короткой гравировкой «здравие».

Старичок оказался хорошо знаком Огнезору. Был это отец Гутор, главный храмовый настоятель, собственной персоной. Преподнесенная же Храмом чаша у человека знающего бесспорно вызвать должна была зависть да вполне искренний восторг, но… знающих людей, кроме храмовников и самого Гильдмастера, здесь, похоже, не было.

— Питье, что налито в чашу, становится целебным, — пришлось пояснить настоятелю, когда по залу поползли недоуменные шепотки.

Огнезор уже ясно чувствовал, как кривит Его Божественность в пренебрежении сухие губы — и, впервые за всю церемонию, поспешил осторожно сжать пальцами правое монаршее плечо: заранее договоренный знак, что подарок не только безопасен, но и важен.

Император сменил гнев на милость, соизволив все-таки наградить храмовников любезным кивком.