Плененная грешником

Он нежно целует кончик моего носа и сжимает мое левое бедро. Когда он выходит, это обжигает, и я пытаюсь собраться с силами, но в ту секунду, когда он снова входит в меня, боль возвращается.

Я крепче обнимаю его и утыкаюсь лицом в его шею сбоку, чтобы он не мог видеть моего лица.

— Ты все еще в порядке, моя маленькая Роза? — хрипло спрашивает он.

Я не знаю русского, но могу догадаться, что он называет меня своей маленькой Розой. Мне нравится слышать это на его родном языке.

— Да.

Только когда Виктор входит в меня в третий раз, до меня доходит, что я отдала ему свою девственность.

Я цепляюсь за него, пока боль, наконец, не начинает утихать, и в тот момент, когда мое тело расслабляется под ним, Виктор теряет контроль.

Его пальцы впиваются в мои ягодицы, и он удерживает меня на месте, когда начинает вбиваться в меня.

Я чувствую его повсюду – его кожу, трущуюся о мою, его член, поглаживающий и бьющийся о мои внутренние стенки, и его дыхание на моих губах.

Он ни разу не прерывает зрительный контакт, когда предъявляет права на мое тело, выражение его лица напряженное и безжалостное, как будто он завоевывает весь мир.

Внезапно он вырывается, и мое тело дергается вверх. Виктор заставляет меня сесть на него, упираясь голенями по обе стороны от его мощных бедер. Позиция раздвигает мои ноги так широко, насколько это возможно.

Я обвиваю его руками, прижимаясь грудью к его твердой груди.

Его левая рука крепко обхватывает мою поясницу, он входит в меня, растягивая меня до максимума.

Стон срывается с моих приоткрытых губ.

— Господи, твоя киска так хорошо принимает меня, моя маленькая Роза. — Его грязные слова заставляют мой живот сильно сжаться. Он удовлетворенно стонет. — Ты такая чертовски тугая. Это невероятное ощущение – быть в тебе.

Виктор смотрит вниз, между нами, когда он выходит, но затем он хмурится, и его напряженный взгляд возвращается к моему. Я смотрю вниз, и, увидев кровь, задыхаюсь.

Черт. Я не подумала об этом. Здесь столько крови, что можно подумать, будто он убил мою вагину.

Вместо того, чтобы окликнуть меня, Виктор обхватывает мою щеку правой рукой и захватывает мой рот в нежном поцелуе, от которого у меня поджимаются пальцы на ногах, когда он снова входит в меня.

Глава 16

ВИКТОР

Она солгала.

Она, блять, солгала, что занималась сексом, и поэтому ей так больно.

Осознание того, что я первый мужчина внутри Розали, что ее девственность принадлежит мне, а ее кровь покрывает мой член, наполняет мою грудь облегчением. По крайней мере, я всегда буду хранить частичку ее, и она никогда не сможет забыть меня.

Мне требуются все силы, чтобы не трахнуть ее так, как я планировал. Медленные толчки позволяют мне ощутить каждый сантиметр ее влажного жара, делая этот момент в миллион раз более насыщенным.

У меня есть два дня, чтобы поклоняться этому прекрасному созданию, и я планирую провести большую часть времени с ней в своей постели.

Я наслаждаюсь ощущением ее кожи, соприкасающейся с моей, и, убрав руку с ее щеки, сильно сжимаю ее грудь, наслаждаясь тем, как напрягается ее сосок.

Прерывая поцелуй, я прижимаюсь своим лбом к лбу Розали и смотрю на ее лицо, продолжая наполнять ее. Ее щеки пылают, а золотистые крапинки в ее карих радужках выглядят как крошечные огоньки. Эмоции запечатлены на ее чертах, и не важно, какую ложь она продолжает мне говорить, я без сомнения знаю, что эта женщина любит меня.

Я никогда не полюблю другую женщину так, как люблю тебя, детка.

Слезы начинают мерцать в ее глазах, и, не желая, чтобы она плакала, я целую ее до умопомрачения.

Я двигаюсь быстрее, наполняя ее жесткими толчками, пока она не начинает задыхаться напротив моих губ, и я чувствую, как напрягается ее тело. Просунув руку между нами, я провожу средним пальцем по ее клитору, и Розали начинает двигаться вместе со мной.

Она скачет на мне все быстрее и быстрее, ее вздохи переходят в стоны и хныканье. Я массирую ее клитор, а мой член продолжает проникать в нее все глубже, пока она не разрушается. Ее руки сжимаются вокруг меня, и она плачет прямо у моего уха, заставляя удовольствие пробежать шипением по моему позвоночнику.

Мои яйца напрягаются, и, толкнув Розали на спину, я без устали трахаю ее, пока мое тело не выгибается дугой от нахлынувшего оргазма.

Я продолжаю вбиваться в нее, пока кончаю, моя челюсть сжимается от сильного экстаза, взрывающегося во мне.

Только когда мы оба отходим от наших оргазмов, я замедляю темп. Я не выхожу сразу, наслаждаясь последними толчками, когда остаточные спазмы заставляют ее киску сжиматься вокруг меня.

Мои глаза упиваются ее раскрасневшимся лицом, и собственническое чувство, которое я испытываю к ней, заполняет каждый дюйм моей груди.

— Ты моя, — говорю я решительно. — Я могу отпустить тебя послезавтра, но ты моя, Розали. Я дам тебе столько времени, сколько нужно, и когда будешь готова, ты вернешься ко мне.