Плененная королева

– Хорошо, миледи, – ответил настоятель и собрался было уходить, но Алиенора убедила его остаться на обед и переночевать в замке, прежде чем пускаться в долгое, холодное и трудное путешествие.

Повод для тревоги дала ей фраза, сказанная настоятелем за скудным обедом.

– Генри не может заставить меня стать монахиней? – спросила Алиенора.

– Хотелось бы мне ответить вам «нет», но были случаи, когда мужья замуровывали нежеланных жен в монастыри и вынуждали монастырские власти держать их в заключении. Я знаю короля и не думаю, что он зайдет так далеко. Но в этом деле слишком многое поставлено на карту.

– И на его пути стоит всего лишь одна стареющая упрямая женщина, – добавила она.

Алиенора волновалась, она беспокоилась. И наконец решилась обратиться к Ротру, епископу Руанcкому, который накануне ее рокового бунта предлагал Алиеноре вернуться к Генриху. В отличие от Гуго Авалонского, Ротру считал их брак законным. Обращение к нему могло сыграть положительную роль. И Алиенора написала ему, сообщив, что ее принуждают уйти в монастырь против ее воли, и отдала незапечатанный свиток Ранульфу Гланвилю для прочтения. Содержание немного обеспокоило его, но он согласился доставить письмо адресату. Вот только Алиенора не была уверена, что он это сделает.

Но Гланвиль не обманул, и вскоре Алиенора получила от архиепископа ответ, которым тот заверял ее, что будет возражать против принуждения ее стать монахиней в Фонтевро. Ротру добавил, что довел свои соображения до короля, и предупредил ее, что Генрих собирается еще раз обратиться к Папе с просьбой о расторжении их брака. Ну что ж, подумала Алиенора, в таком случае он не получит моих земель! Она снова позволила себе думать о том, что, возможно, обретет свободу.

Глава 51 Винчестер, 1176 год

– Готовьтесь, миледи, – с воодушевлением произнес Гланвиль, войдя жарким августовским утром в покои королевы. – Вас вызывают в Винчестер. – Было ясно, что он рад сообщить ей приятные новости.

Алиенора тупо посмотрела на него. Она не могла понять, что это означает. Неужели Генри наконец сжалился и подарил ей свободу?

Гланвиль, кажется, прочел ее мысли:

– Его величество король обручил вашу дочь леди Иоанну с королем Сицилии. Она сейчас в Винчестере, где готовится ее отъезд из королевства, и король позволил вам посетить ее там, чтобы проститься. Но в путешествии вас будут сопровождать стражники.

Такая неожиданная доброта со стороны мужа застала Алиенору врасплох. Неужели его сердце оттаяло по отношению к ней? Может быть, это первый шаг к примирению? Вот уже три года она самым жестоким образом отрезана от своих детей, лишена возможности видеть, как они растут, зреют, не может исполнять свой материнский долг. Один Господь знает, как эта разлука скажется на младших детях, этих несчастных, невинных жертвах. Генри об этом и не подумал, ему важно лишь отомстить ей, верно? Но после такого примирительного жеста она готова забыть о прошлых обидах. В радостном предвкушении встречи с Иоанной Алиенора была готова к любому благоприятному для нее развитию событий.

В королевских апартаментах Винчестерского замка кипела работа: девицы носились туда-сюда с богатой одеждой, шкатулками, набитыми драгоценностями, торговцы демонстрировали роскошные ткани, швеи без устали трудились над приданым одиннадцатилетней невесты. И посреди всего этого сидела Иоанна, являвшая собой копию, хотя и менее блестящую, юной Алиеноры, свежее личико девочки порозовело от возбуждения. При виде появившейся в дверях матери она встала и сделала глубокий реверанс, ее парчовые юбки с жемчужной россыпью веером легли на пол.

– Девочка моя! – воскликнула Алиенора, не в силах сдержать эмоций, и мать с дочерью замерли в объятиях друг друга, забыв о всяких формальностях и годах разлуки, они плакали и смеялись. – Значит, ты выходишь замуж, – сказала Алиенора, когда смогла взять себя в руки. Не стоило обременять девочку потоками своих печалей.

– Я плыву в Палермо и выхожу замуж за короля Вильгельма, миледи. Милорд мой отец говорит, что Вильгельм – выдающийся правитель, а Сицилия – прекрасная земля.

Сердце Алиеноры чуть не истекало кровью, когда она слышала эти невинные мечтания дочери. Она молилась, чтобы этот брак оказался счастливее, чем ее собственный. Потом она обратила внимание, что Иоанна смотрит на ее синий блио. Все платья Алиеноры были старыми, потому что Генрих не считал нужным менять их, и оторочка на этом платье пообтрепалась. Она понимала, что думает дочь: не подобает королеве одеваться в обноски. Но девочка весело защебетала о замечательном подвенечном платье, за огромные деньги приобретенном Генрихом. Королю было важно, чтобы его дочь произвела на мир хорошее впечатление.

– Я попрошу его, чтобы он купил несколько новых платьев для вас, миледи, – сказала Иоанна, тронув сердце Алиеноры.

– Это не имеет значения, – ответила королева. – Он и без того проявил доброту, разрешив мне посетить тебя здесь.