Пленённая мечтой

— Три, староста, — ответила Селия. — Я уже три года веду эту миссию. Это — такая ответственность, но и приносит такое удовлетворение!.. Ведь у нас учится уже больше сотни детей аборигенов. Представьте только: в будущем — сто душ, спасенных во имя Иисуса! Ведь к нам поступают настоящие дикари. Мы должны учить их простейшим вещам, например, пользоваться полотенцем и мылом. О, мы даже должны учить их прикрывать наготу. Они рады бегать с голой… Гм… грудью, а это все видят. — Она помолчала. — Но за время их пребывания в нашей маленькой школе мы постараемся хотя бы из некоторых сделать полезных граждан.

Она раздраженно хлопнула в ладоши:

— Элиза, — давай поскорее чай! Она так медлительна, — добавила Селия. — Последнюю из девушек можно подготовить в течение трех месяцев служить в достойной английской семье. С этим у нас очень хорошо.

Чай принесли на подносе в чашках из грубого фарфора с сухим кексом. Грейс с удивлением заметила, что девушка сует пальцы в чашки, ставя их на блюдца.

— Аккуратнее, Элиза, аккуратнее, — предупреждала Селия, так как чашки и блюдца дрожали. — Желаете молока, староста, сахару? — Она вручила чашку ему, затем — Грейс.

— Я заслужила хорошую репутацию подготовкой домашней прислуги, — сказала она гордо. — Я получаю письма из самого Брисбена. Можно сказать, считается хорошим тоном — иметь черную прислугу. Я не могу сказать точно, сколько девушек обязаны мне честью иметь достойную работу в белых семьях.

Грейс все больше раздражалась. Эта самоуверенность напомнила ей историю с ее матерью, когда она пришла из одной своей миссии, с таким же ограниченным самодовольством описывая, как благодарны бедняки.

— Кажется, наши родственники, американцы, опередили нас, — спокойно сказала она, — давно отменив рабство.

Селия Бэнкс пришла в ужас.

— Рабство? Но я не превращаю их в рабов. Я даю им возможность войти в мир белых…

— В качестве слуг, — уточнила Грейс.

— У них есть часы отдыха и карманные деньги. Понимаете ли вы, что они жили в страшном убожестве? Они даже не умели мыться. Они даже не были христианами. Быть слугами в домах у белых для них — рай.

Староста Макфарлейн нервно закашлялся.

— Так, скажите, дорогая леди, — дипломатично сменил он тему, — чем сейчас занимается ваш добрый друг?

— Гордон работает на ниве Господней. Знаете, он неутомим. Я даже, бывает, прошу его отдохнуть. Но он так самоотвержен. Он никогда не откажется от визита к кому-то из наших бедных черных братьев, по любой причине, в любое время. Он просто святой, староста Макфарлейн.

Грейс так и хотелось спросить, признает ли пресвитерианская церковь святых, но она удержалась. Она допила чай и решила тактично убраться, пока не пришел муж Селии. И одной из них для нее было много, двое сразу были бы невыносимы. Она встала:

— Мне надо вернуться засветло.

— Конечно, — воскликнула Селия, вскакивая. — Мы понимаем: такая опасная работа!..

— Но какая интересная! — заметил Макфарлейн, ласково коснувшись руки Грейс. — Я получил такое удовольствие от полета, моя дорогая. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь в другой раз?

— Конечно, староста. И мне тоже доставило удовольствие лететь с вами.

— Так мы вас не задерживаем, — сказала Селия, чуть не подталкивая ее к двери. Тут они услышали стук копыт, а затем тяжелые шаги на крыльце.

— А это, кажется, Гордон, — нервно сказала Селия.

В дверях возникла фигура, заслонившая дверной проем.

— Гордон, дорогой, у нас гости, — сказала Селия, подходя к нему и властно беря его под руку. — Староста Макфарлейн. А эта молодая леди любезно доставила его на своем самолете.

— Рад вас видеть, староста, — сказал мужчина, протягивая гостю руку. И тут изумленная Грейс узнала в блондине доктора, встреченного ею в зарослях. Он улыбнулся ей:

— А ведь мы, кажется, уже встречались.

— Да, — сказала она, пожимая его руку. — Надеюсь, вы добрались тогда без происшествий?

— Благодаря вам. Я уж было решил, что вы — ангел, появившийся необычным путем.

— А как верховая езда? — спросила она, улыбаясь.

— Лучше. Я не падал уже три дня.

Он снова улыбнулся обезоруживающей мальчишеской улыбкой.

— Что имеется в виду? — спросила Селия, поддерживая разговор, но голос ее прозвучал резко.

— Одно из происшествий, которые со мной случаются, — я разошелся с моей лошадью… Эта леди была так добра, что посадила свой самолет и спросила, не нужна ли мне помощь, а затем нашла мою лошадь за две секунды. Иначе бы я, может быть, до сих пор шел домой!

— Ты мне ничего не говорил, — сказала Селия обвиняюще.

— Кто же любит рассказывать о своих неудачах? Остаетесь ли вы на обед, мисс, …э …?

— Грейс Барклей. Это очень любезно с вашей стороны, но…

— Ей нужно вернуться домой засветло, — вмешалась Селия. — Ты пей чай, Гордон, все готово. А я провожу миссис Барклей.

— До свидания, доктор Бэнкс, до свидания, староста, — вежливо кивнув, попрощалась Грейс.

— Божественная скорость, — сказал староста. — Я бы порекомендовал моему начальству пользоваться вашим самолетом в случае необходимости. Это было бы очень благое дело, правда, Гордон?