Плененная во тьме (ЛП)

Его голос, такой нежный с нотками любезности, заполнил мой разум, - На твоем месте, я бы сто раз подумал, прежде чем что-то говорить мне, зверушка. Мы с нимразные, как небо и земля. И я думаю, что вопреки себе, ты вскоре научишься это ценить. Но смотри, не ошибись; я способен на такие вещи, которых ты и представить себе не можешь. Еще раз спровоцируешь меня - и я с радостью тебе это продемонстрирую.

Когда он отпустил меня, я снова бездумно опустилась на четвереньки, уставившись на его ботинки. Я была уверена в том, что если бы начала думать о тех вещах, "которых я и представить себе не могла", то полностью сломалась бы, потому как мой разум, уже начал красочно вырисовывать их в моей голове. Фактически, я уже стала мысленно проигрывать в голове жуткие сценарии, когда его голос прервал мои мысли.

- Вся твоя жизнь изменится. Тебе следует попытаться это принять, потому что у тебя нет ни единого шанса этого избежать. Нравится тебе это или нет, будешь ли ты бороться или нет, но твоя старая жизнь уже закончена. И закончилась она задолго до того, как ты очнулась в этой комнате.

Не было этих слов, не было меня, всего этого не было. Это было безумием.

Я проснулась вся взмокшая от пота, испытывая страх ко всему этому, к этой тьме. Меня съедали страх, боль, голод, и этот мужчина. Мне хотелось положить свою голову ему на ботинок, лишь бы прекратить все это. Слова повисли в воздухе, словно облачко с текстом, все еще не покинувшее его губы.

Задолго... но насколько? До встречи на остановке?

Мои мысли снова вернули меня к маме. Она была далека от совершенства, но я любила ее больше всех на свете. И сейчас, Калеб говорил мне о том, что я больше никогда не увижу ее, что я никогда не увижу никого из тех, кого когда-то любила.

Мне следовало ожидать таких слов. Каждый злодей произносил подобную речь "Даже не пытайся этого избежать, это невозможно", но до сих пор я не задумывалась над тем, какими, на самом деле, ужасающими были эти слова.

Затем он встал, возвышаясь надо мной, словно Бог, который забрал у меня солнце, и которого никак не заботило мое уничтожение.

- Обращайся ко мне не иначе, как Хозяин. Каждый раз, когда ты будешь об этом забывать, я буду жестоко напоминать тебе. Так что, выбирай, что тебе больше по душе - подчинение или наказание. Выбор полностью за тобой.

Как только я вскинула голову, мои шокированные, испуганные и непримиримые глаза встретились с его глазами. Я не собиралась называть его Хозяином. Хрена. Тебе. Лысого. И была полностью уверена в том, что он смог прочесть эту решимость в моем взгляде. Потому как, невысказанный вызов за ними, так и кричал "Только попробуй, хоть одним пальцем тронуть меня, придурок. Только попробуй".На что, подняв одну бровь, его глаза словно ответили, "С превеликим удовольствием, зверушка. Просто дай мне повод".

Пытаясь избежать войны, в которой я, вероятно, не смогла бы одержать победу, я снова опустила свой взгляд в пол. Я все равно собиралась валить отсюда. Поэтому, нужно было действовать разумно.

- Ты поняла? - самодовольно спросил он.

Да, Хозяин.Я не ответила вслух, чего Калеб никак не мог упустить.

- Ты. Меня, - он наклонился вперед, - Поняла?

Он выговаривал каждое слово так, словно говорил с ребенком или с тем, кто не понимал английского. Мой язык прижался к зубам. А взглядом, я уставилась на его ноги, не имея сил ни отвечать, ни воевать с ним. В горле стал формироваться ком, и чтобы избавиться от него, мне пришлось с трудом сглотнуть, но слезы все-таки хлынули из моих глаз. Это были слезы не боли или страха, это были слезы отчаяния.

- Ну и отлично, думаю, ты не особо голодна. А вот я, голоден.

При упоминании о еде, мой рот снова наполнился слюной, а желудок стянуло в тугой узел.

Когда Калеб стал отрывать кусочек хлеба, мои ногти впились в ковер, на котором я сидела, и на который капали мои слезы. Что ему было нужно от меня, чего он еще пока не мог взять?

Я всхлипнула, стараясь не разрыдаться. А он, снова прикоснувшись ко мне, погладил меня по затылку.

- Посмотри на меня.

Стерев слезы с лица, я подняла на него глаза. Калеб сидел, откинувшись на стуле, и наклонив голову набок, выглядел при этом так, словно что-то обдумывал. Мне оставалось лишь надеяться на то, что он не думал о том, чтобы унизить меня еще больше, хотя, в этом я очень сильно сомневалась.

Не отрывая своих глаз от моего лица, он взял кусочек отрезанного мяса со своей тарелки и медленно положил его себе в рот.

Каждую слезинку, катившуюся из моих глаз, я быстро смахивала тыльной стороной ладони.

Затем, он взял кусочек рубленной говядины. Я с трудом сглотнула. Подавшись вперед, он поднес это восхитительно пахнущее лакомство к моим губам. С нескрываемым облегчением я открыла свой рот, но он быстро убрал еду от меня.