Плененная Вселенная

— Мы сразу воспользуемся тем, что получилось? — взволнованно спросил Рама.

Дон отрицательно покачал головой.

— Но очень скоро. Сначала помогите мне с этим супом из других банок, — он приподнял флягу и посмотрел на плещущуюся внутри мутную жидкость. — Здесь большинство кристаллов в питательном растворе. Я бросил их сюда тогда, когда использовал первые. Если в первом прогоне ничего не окажется, то вирусы просто еще могли и не ожить, и мы можем обнаружить их здесь. Мы ищем вслепую.

Он тщательно отрегулировал дубликатор ДНК: влил в него жидкость и начал второй прогон. Только после этого он вернулся к центрифуге и хлопком открыл крышку. Затем достал одну из ампул и поднес ее к свету. На дне виднелся коричневый осадок, а над ним прозрачная жидкость.

— Подайте мне шприц с иглой двенадцатого размера.

Вставив острие иглы в ампулу, он, отводя свой большой палец, наполнил цилиндр.

— Возьми, — сказал он Раме, — и введи его тем, кто наиболее плох.

— Доза?

— Не знаю. Это концентрированный раствор. Думаю, не больше двух — трех кубиков. По крайней мере этого хватит. Сначала тем, кто в наиболее тяжелом состоянии. Затем остальным. Того, что в центрифуге, вполне хватит на всех. Я должен проследить за вторым прогоном.

Звонок. Что теперь? Что делать? Холодную воду на лицо, голову под душ. Это всегда помогало. Это я в зеркале? Давно не брился, а, док? С таким лицом можно перепугать пациентов. А теперь что же дальше?

Звонок. Теперь температура 42 градуса. Фильтрация. Осторожно, если разольешь, то больше этого раствора у тебя нет. Было бы легче, если бы не тряслись руки. Но они трясутся, как их ни удерживай. Перелить раствор, не разлить его.

Лежу на полу, соленый привкус крови во рту. Лицо смотрит вверх. Что-то жжет щеку.

— Рама?..

— Вы упали, сэр. Небольшой порез. Я перевязал рану. Страх!

— Приборы! Я не разбил их?

— Нет, вы словно чувствовали, где они. Вы отбросили свое тело в сторону и упали на спину. Я услышал, как звонок звенит не переставая. Что делать дальше?

— Помоги мне подняться, и я тебе покажу.

Тяжело думать, серая мгла, бывшая раньше лишь в голове, теперь стоит перед глазами. Очень трудно глядеть через нее. Очень трудно думать. Пациенты!

— Давно ли была сделана инъекция?

— Прошло более восьми часов, сэр. Я сделал ее вам, когда…

— Как больные?

Последовало долгое молчание, а лицо Рамы Дон смог разглядеть только в виде кляксы.

— Никаких изменений, — наконец ответил Рама. — Совсем никаких изменений. Двое умерли. Главстаршина Курикка почувствовал себя в рубке плохо и пришел сюда.

— Неужели конец? Неужели мы все умрем? — охрипшим голосом произнес Дон, обращаясь сам к себе. — Неужели все кончится подобным образом? Другого ответа быть не может.

Это был подходящий момент, чтобы сдаться, рухнуть и умереть. Но он не сделал этого. Усилием воли, одной лишь воли, он выпрямился, так как это его тело предало его. Его глаза могут видеть, они ДОЛЖНЫ видеть! Он яростно тер их кулаком до тех пор, пока не почувствовал боль даже сквозь окутывавшую его мозг дымку, вызванную наркотиками. Слезы потекли по его щекам, и он снова, правда смутно, стал видеть.

Затем он проковылял к верстаку.

— Выключи звонок. Здесь. Отведи сюда эти пробирки. Охлади их. Затем помести на центрифугу. Четыре минуты вращения. Затем используй.

— Это будет уже лекарство?

Дон думал, что он улыбается, но его губы лишь запали назад, как у больной лошади, обнажив зубы. Каждое слово требовало огромных усилий.

— Получится прозрачная жидкость. Точь-в-точь, как дистиллированная вода. Мы должны, мы должны…

Тьма, и он падает в ней. Это конец.

15

Во тьме Вселенной имелись лишь два черных холма, каждый величиной с целый мир. Хотя они двигались то туда, то сюда, их движение было трудно разглядеть на фоне течения несущихся мимо чернильно-черных потоков. И они разговаривали — на неизвестном языке неизвестные слова — это не могло быть интересным. Холмы бормотали что-то, укачивая своим бесконечным движением…

Но слова можно понять. Для чего же тогда существуют слова…

— …может начаться…

— …или…

— …это выше…

Фрагменты. Не связанные друг с другом слова. От холмов? Нет, не только от холмов, привидений. И они разговаривали.

Долго, бесконечно долго Дон придерживался этой мысли и, наконец, она ему надоела. Она уплыла, и он забыл о ней, а голоса остались и должны были что-то значить.

В какой-то момент этого периода он обнаружил, что его глаза закрыты. Его память представляла собой сплошное белое пятно, а тело оцепенело и совершенно не повиновалось мозгу. Глаза были первыми, потому что эти холмы были людьми, приведшими его в сознание, и он хотел увидеть, кто они. С огромным трудом он открыл глаза и уставился на окружающую его дымку. Белое сновидение.

— Доктор, его глаза открыты.

Голос помог ему сосредоточиться, и в поле зрения всплыло девичье лицо и белая униформа медсестры. Он ни разу в жизни не видел эту девушку раньше. Как мог оказаться на корабле человек, которого он никогда раньше не видел?

И тот, другой, в белом — еще один врач. Дону захотелось рассказать, что он видит их, но язык не повиновался ему.